Сидя В контакте и «добавляя в мои записи» очередную порцию эстетских мультиков, я вдруг оторвалась от монитора и... багровое зарево на миг высветило мой зверский оскал ... А также окровавленное копьё (то есть, компьютерную мышку), которую крепко сжимала моя рука...

С моего плеча безжизненно свисали: Юрий Норштейн, Ян Шванкмайер и ещё кое-кто из режиссёров, так, по мелочи...

Мой охотничий ягдташ ломился уже от эстетических удовольствий... Мой охотничий рог победно гремел в холодном воздухе октября.

И тут я, оторвавшись, напоминаю, на миг от увлекательного процесса охоты и собирательства — призадумалась...

Призадумалась и осознала одну светлую мысль: как давно я уже ничего не заказываю и не покупаю... в магазине «Озон»!

А почему? Да ведь всё просто...

Развлечение по имени «Добавить товар в мою корзину» сменилось развлечением «Добавить видеозапись в мои записи» .

Вроде бы одно только слово поменялось... А разница - ощутимая! Для кошелька.

И вот какая ещё одна мысль-вывод пришла ко мне внезапно: наша тяга к шопингу имеет очень простое объяснение.

Как и тяга к распродажам.

Как и тяга смотреть на открытый огонь.

Охота и собирательство; Охотники и собиратели

Вспомним Энгельса, Моргана и вообще всё, чему нас учили в школе и в институте про это время. Ах, «как им было тяжело!» Ах, «как они коротко жили!» Ах, какие они носили немодные шкуры! И этот ужасный общинно-родовой строй! Фи!

Вот что я Вам на это скажу, друзья.

Что им было - трудно, так это всего лишь - чёрный пиар, пропаганда... И говорилось всё это - из зависти. А кем говорилось-то? Да ведь людьми, жившими в эру, когда зачиналось общество потребления. Общество машинного производства фабричного ширпотреба, общество, где миллион клерков каждый день садится за свою перегородку (кьюбикл) и там проводит всю свою жизнь в мечтах об идеальном...отпуске. Если заинтересуетесь, посмотрите вот этот клип.

Этот клип, эта песня - про общество, которое и придумало всю вот эту пропаганду про то, что охотники и собиратели жили «хуже некуда» и вообще непонятно, как выжили.)))))) «А судьи кто?» - хочется спросить, оторвавшись в слезах от созерцания этого видеокошмара, изображённого в глянцевом, гламурном клипе про жизнь, похожую на преддверие ада.

То, что рассказы об ужасной жизни охотников и собирателей - это всего лишь пропаганда общества потребления и его жертв, я поняла внезапно. По аналогии.

Слишком уж часто люди, живущие в одну эпоху, создают негативные мифы и предрассудки про другую эпоху. Потому что просто весьма плохо её себе представляют... Так, например, был создан миф о «Чёрном и мрачном Средневековье». Это потом (лишь в ХХ веке) выяснилось трудами кропотливых французов из «школы Анналов», что Средневековье было чуть ли не самым классным и продуктивным периодом в истории жизни Европы.

Ну а есть ещё и самая чёрная - корыстная пропаганда...

чёрная и корыстная она становится тогда, когда пропаганда выдумывается для того, чтобы никто из «вверенных тебе подопечных» (народ) и не смел: ни мечтать, ни впрямую отправиться туда, куда их может вдруг потянуть...

А может их туда «вдруг потянуть» всего лишь потому, что там... хорошо. Во всяком случае, не плохо. И уж точно - лучше, чем «тут».

Рассказы о том, что охотники и собиратели жили «мало и плохо», очень напомнили мне одну старую историю про «сказки советской власти». Эта история называется

История с расщепленной надвое спичкой

Где-то около 1939-ого, 1940 года Сталин расширял границы Советского Союза. Границы расширялись под предлогом «помощи угнетённому населению Западной Украины». И тогда родилась одна пропагандистская история.

Политработники собирали трудящихся на собрания и устраивали им промывку мозгов. Доверительным и дрожащим голосом они рассказывали, как тяжело живётся людям по ту сторону советской границы. И один политработник-поэт даже выдумал (а может за кем-то повторил) один пример: «Люди там живут настолько бедно, что вынуждены экономить на всём. Представьте себе, они даже расщепляют целую спичку на две тоненьких, чтобы поджечь керосинку!»

Я читала воспоминания одного человека, фронтовика. И вот что он говорит:

«Мы тогда с друзьями пытались потом взять спичку и расщепить её пополам. У нас не получалось. И эта история нас шокировала... Как же так можно жить? До чего же дошёл капитализм на Западе!»

А вскоре этот человек в составе войск «вошёл» на какую-то польско-украинскую территорию, где как раз и проживали люди, «угнетённые кучкой разжиревших капиталистов».

Этот человек, фронтовик, в своих воспоминаниях пишет:

«Мы входили в дома простых людей, крестьян, фермеров, обычных горожан. И мы видели их быт - крепкий, зажиточный, а по нашим советским меркам, так вовсе - богатый. В семьях были такие вещи, такие мелочи быта, о назначении которых мы могли только догадываться...

Были велосипеды и радиоприёмники, которые вызывали нашу зависть. Была непонятная кухонная утварь, быт был устроен лучше нашего на несколько порядков. И это простые люди! Не инженеры, а крестьяне!

И тут кто-то из моих друзей вспомнил эту историю про расщеплённую спичку. Мы все замолчали и отвели друг от друга глаза. Нам почему-то вдруг стало БЕЗУМНО СТЫДНО».

Так вот, ровно по аналогии с этой историей, я вдруг поняла, что все рассказы маститых историков про тяжесть жизни охотников и собирателей - это та же «мулька» про «расщеплённую спичку»...

(У нас нет возможности «вторгнуться» в их жилища и всё проверить самим, так что будем рассуждать).

Какие способы производства были после «Охотников и собирателей»?

Правильно: скотоводство (сначала - кочевое, потом - оседлое) и земледелие (сначала «варварское», подсечно-огневое, потом - «правильное», ужасно трудо- и людо-ёмкое).

И вот все эти последующие способы себя прокормить - земледелие и скотоводство - это, друзья, называется словом РАБОТА. И притом работа ТЯЖЁЛАЯ.

А вот Охота и Собирательство... Разве напоминают они работу? Охотники за дичью, рыболовы (не промышленные рыболовы), собиратели ягод и грибов...

Положа руку на сердце - ну разве это хоть в каком-то месте напоминает Вам... РАБОТУ?

Ведь это типичные занятия отпускника, горожанина «на выходных», дачника. Охота и собирательство - это не работа. Это - отпуск. Отпуск длиною в жизнь.

Голос пещерного человека

А ведь мы с Вами до сих пор «пещерные люди». Нас тянет смотреть на живой огонь. Нас тянет к охоте и собирательству. Но звенит наш будильник, и нам нужно... на работу, в офис. Где нет ни живого огня, ни возможности поохотиться на оленя и зайца, ни возможности насобирать полный передник полезных трав.

И мы замещаем это. Чем? Шопингом. Шопинг в современном мире - это Вам и охота, это Вам и собирательство.

Вот только раньше от охоты и собирательства была человеку «прибыль», а теперь от них только худеет кошелёк. Ведь половину того, что собираем мы - шопоголики, мы же и выбрасываем в мусорное ведро.

Половину того, что мы скачиваем в контакте и в торрентах - мы не смотрим и так никогда и не посмотрим. У нас, видите ли, нет времени... Зато есть желание скачивать.

Радует в этой ситуации одно, но радует немало: скачанное в контакте хотя бы не стоит Вам денег...

«Есть блуд труда и он у нас в крови...»

Итак мы выяснили, что на самом своём «рассвете» человечество было В ОТПУСКЕ. Вот он - Золотой век! Где ты, «правильный» историк, где ты, Гесиод?

Когда же от охоты и собирательства человечество плавно перешло к земледелию и скотоводству, оно (человечество) уже вышло НА РАБОТУ.

Я задалась вопросом: что же нас, людей, потянуло на работу? Чего нам в отпуске-то не сиделось?

Ответ пришёл сразу, строчкой из поэта: «есть блуд труда, и он у нас в крови» ...

Кстати, я раньше не понимала эту строчку, и только теперь (в контексте рассуждения) всё встало на свои места.

Нам сильно хочется иметь больше, чем нужно. Не пять, а десять костяных рыболовных крючков. И желательно из слоновой кости.

Не два, а пять охотничьих ножей, и один - на стену. Чтоб красиво.

Нам хочется червонные черевички. Поэтому мы продаём душу дьяволу и идём работать к нему на фабрику.

И когда у нас появляется возможность иметь 10 рыболовных крючков, нам уже не нужно ни одного.

Тогда, все десять, мы, трясущимися руками, передаём по наследству сыну, а он выбрасывает их тут же «на мусорник», потому что такие рыболовные крючки уже давно вышли из моды.

Итак, мы забросили охоту и собирательство и отправились вкалывать на Большую Фабрику Мира. И со стороны всё это выглядит примерно так, как написал об этом поэт.

В соседнем доме окна жолты.
По вечерам, по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам.

И глухо заперты ворота,
А на стене, а на стене
Недвижный кто-то, чёрный кто-то
Людей считает в тишине.

Я слышу всё с моей вершины:
Он медным голосом зовёт
Согнуть измученные спины
Внизу собравшийся народ.

Они войдут и разбредутся,
Навалят на спины кули.
И в жолтых окнах засмеются,
Что этих нищих провели.

Говорят, что охотники и собиратели жили мало. Но ведь они - жили. И не вымерли от такой жизни, потому что родили - нас. А мы с Вами? Живём ли мы?

Праобщина представляла собой, по-видимому, небольшую группу людей. Маловероятно, что большая группа могла прокормить себя при слабой технической вооруженности раннепалеолитического человека и трудности добывания пищи.

Собирательство требует большой затраты времени, а дает относительно мало пищи, притом чаще всего низкокалорийной. Что же касается охоты на крупных животных, уже известной первобытному человеку, то она была сопряжена с большими трудностями, сопровождалась множеством жертв и не всегда была удачной.

Таким образом, трудно представить себе, что праобщина состояла больше чем из нескольких десятков, скорее всего из 20-30 взрослых членов. Возможно, такие праобщины иногда объединялись в более крупные, но это объединение могло быть только случайным.

Жизнь праобщины скорее всего не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Раскопки в Чжоукоудяне рисуют картину оседлой жизни на протяжении многих поколений. Об относительной оседлости говорят и многие пещерные стойбища раннепалеолитического времени, раскопанные в разных частях Евразии на протяжении последних 60 лет. Это тем более вероятно, что богатство четвертичной фауны давало возможность длительного пользования кормовой территорией и, следовательно, позволяло занимать удачно расположенные и удобные навесы и пещеры под постоянное жилище. Вероятно, эти естественные жилища в одних случаях использовались на протяжении нескольких лет, в других - на протяжении жизни нескольких или даже многих поколений. В установлении такого образа жизни важную роль, несомненно, сыграло развитие охоты.

Трудно сказать, какая из двух отраслей хозяйства древних и древнейших людей - собирательство или охота - была основой в их жизни. Вероятно, соотношение их было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны в разных географических условиях. Однако, несомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или другой области были различные животные. В тропической зоне это были гиппопотамы, тапиры, антилопы, дикие быки и т. д. Иногда среди костей животных, обнаруженных на шелльских и ашельских стоянках, попадаются кости даже таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на лошадей, оленей, кабанов, зубров, иногда убивали и хищников - пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу. В высокогорной зоне преимущественную роль в охоте, например у неандертальцев, играла добыча горных козлов, что видно из находок в пещере Тешик-Таш.

О размерах охоты в какой-то степени можно судить на основе подсчета костей, найденных на стоянках. Культурный слой многих из них содержит остатки сотен, а иногда даже тысяч животных. Помимо уже упоминавшегося местонахождения в Чжоукоудяне такие большие стойбища ашельского времени были открыты на стоянке Терральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В первом из них, например, обнаружены костные остатки более 30 слонов, не считая других животных. Правда, эти стоянки были обитаемы на протяжении длительного времени, но тем не менее очевидно, что охота имела немалое значение в жизни их обитателей.

Охоту на крупных животных, особенно на тех из них, которые держатся стадами, трудно представить себе без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог убить крупное животное непосредственно. Конечно, такие случаи бывали, но их нельзя не рассматривать как исключение, да и то преимущественно при охоте на отставших от стада больных и слабых животных. Как правило же, древнейшие люди могли отважиться на убийство крупных млекопитающих только при загонной охоте. Вероятно, их пугали шумом, огнем, камнями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и разбивались, и человеку оставалось только добить их.

Вот почему именно охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая больше всего стимулировала организованность праобщины, заставляла ее членов все теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма.

Вместе с тем охота была наиболее крупным источником получения мясной пищи. Разумеется, животную пищу первобытные люди получали не только от охоты на млекопитающих: так же, как это практиковалось позднее в значительно более развитых человеческих обществах, они ловили насекомых, убивали земноводных, пресмыкающихся, мелких грызунов.

Но добыча крупных животных давала в этом отношении значительно большие возможности. Между тем мясо, содержащее важнейшие для человеческого организма вещества - белки, жиры и углеводы, не только было сытной пищей, особенно после обработки его на огне, но и ускоряло рост и повышало жизнедеятельность первобытного человека.

Общество прошло множество исторических этапов, чтобы окончательно сформироваться в таком виде, в котором мы привыкли видеть его сегодня.

Исторические ступеньки развития общества

Исторические ступени развития общества были выведены на основе теории материалистического детерминизма, основоположником которой является знаменитый философ и экономист Карл Маркс. Исторические этапы развития общества были связанны в первую очередь от того в какой форме люди осуществляли производство.

Согласно этому фактору, можно выделить такие исторические ступени развития общества:

• первобытное общество с присваивающим хозяйством
• первобытное общество с примитивным видом производства
• рабовладение
• феодальное общество
• капитализм.

Карл Маркс выводил еще одну ступеньку развития общества - коммунизм, которая должна была заменить капитализм. Однако как показала история, коммунизм так и остался утопической теоретической идеей. В течение последнего столетия, общество сохранило главные характеристики капитализма и приобрело новые черты информационного общества.

Первая ступень: охота и собирательство

На раннем этапе своего существования члены первобытного общества вели общее присваивающее хозяйство, которое заключалось в охоте и собирательстве. Такой тип хозяйства был присущ обществу на протяжении более десяти тысяч лет, до тех пор, пока на его смену пришло первое примитивное сельскохозяйственное производство.

Охота и собирательство выступали основой для жизнедеятельности первобытных людей. Объектами охоты были разнообразные виды животных, которые населяли определенные географические регионы. На ранних этапах люди охотились на крупных животных, так как отсутствие хорошего оружия (стрел, копья), не позволяло охотиться на более мелкие виды.

В тропических регионах охота велась на антилоп, гиппопотамов, диких быков, в северных - на пещерных медведей, кабанов и лошадей. Охота никогда не осуществлялась малыми группами охотников. Для того, чтобы убить животное, люди объединялись в большие группы, распределяя этапы охоты между собой.

Поэтому добыча, полученная на охоте, была общей, то есть распределялась между всеми ленами общины. Собирательство представляло собой сбор овощей и фруктов, которые росли в лесах. Так же как и охота, собирательство было коллективным трудом.

Особенности присваивающего хозяйства

Ведение присваивающего хозяйства было доказательство того, что первобытные люди были плохо адаптированы к природным условиям. Люди не имели возможности вести производственное хозяйство: заниматься огородничеством, животноводством и садоводством, так как не имели орудий труда, позволяющих осуществлять это.

От того, настолько удачно проходила охота и собирательство, зависела не только жизнь одного человека, но и жизнь всего рода. Плохие природные условия и малая урожайность могла привести к голоду целого племени. Присваивающее хозяйство было не продуктивным, ведь количество полученной еды зависело не от труда человека, а от внешних обстоятельств.

До недавнего времени эти представления определяли даже воззрения профессиональных антропологов на то, как происходило «выживание» охотника-собирателя. В этих представлениях недооценивается, очевидно, всегда существовавшая человеческая способность реагировать на изменения в окружающей среде, заменяя старые ресурсы (труд, капитал, знания) на новые, разрабатывая новые продукты взамен старых, когда их цена (усилия, необходимые для их производства) изменялась.
Со времен Гоббса преобладало мнение о том, что жизнь в естественном состоянии была «одинокой, нищей, отвратительной, жестокой и короткой». Более точное представление (хотя и неприменимое ко всем аборигенским обществам) состоит в том, что общества с охотничьей культурой были относительно изобильными (Lee and DeVore, 1968). Полученные ранее обширные данные о сохранившихся до наших дней охотниках-собирателях показывают, что, за редким исключением (эскимосы Нетсилик), их питание было как минимум стабильным, а то и излишним.
Африканские бушмены племени кунг населяли северо-западную область пустыни Калахари - весьма неблагоприятную среду обитания, в которой засухи случались каждый второй или третий год. Но такие условия скорее изолировали племя кунг от соседей-земледельцев, чем обрекли его на животное существование. Взрослые обычно работали 12-19 ч в день, добывая пищу. Как во всех подобных обществах, женщины в основном собирали, а мужчины охотились. Количество получаемых таким образом протеинов и калорий в несколько раз превосходило различные нормы питания. Собирательство было более надежным и продуктивным занятием, и женщины производили более чем вдвое больше пищи в час (в пересчете на калории), чем мужчины. Этот рабочий день обеспечивал и мужчинам и женщинам свободное время - отдых, развлечения, посещение гостей и для мужчин - ритуальные танцы. Примерно 40% населения составляли дети, холостые взрослые (15-25-летнего возраста) или пожилые (более 60 лет), которые не вносили вклад в общее пропитание и которых не заставляли это делать.
Похожую макроэкономическую картину представляла собой жизнь племени Хазда в Танзании. Как крупные, так и мелкие животные там были многочисленны, и на всех - за исключением слонов - Хазда охотились. Охотой занимались мужчины и мальчики в одиночку, полагаясь в основном на отравленные стрелы. В среднем Хазда затрачивал не больше 2 ч в день на охоту. Основным видом препровождения времени у мужчин были азартные игры, занимавшие больше времени, чем охота.
Другие племена Африки, Австралии, северо-западной части Тихого океана, Аляски, Малайского архипелага и Канады, промышлявшие охотой (или рыболовством), сравнительно хорошо приспособились к этому образу жизни. Недоедание, голодание и хронические болезни были редкостью, хотя вероятность случайной гибели и была в некоторых случаях высока, например у эскимосов.
Мнение о том, что жизнь в каменном веке была невыносимо тяжела, никак не подтверждается произведенными в прошлом веке многочисленными этнографическими исследованиями доживших до того времени охотничьих обществ. За немногими исключениями подобные общества жили вполне неплохо и не торопились менять образ жизни в пользу земледелия либо скотоводства, которым занимались их соседи. Похожа ли была жизнь в каменном веке на эту современную картину, нельзя сказать наверняка, но очевидно, что мнение о том, что охота по определению связана с чрезвычайно тяжелыми условиями жизни, не подтверждается. Экономика охотников палеолита, несомненно, обладала высокой степенью выживаемости в мире, гораздо более обильном дичью по сравнению с предшествовавшими эпохами, начиная с массового вымирания животных в позднем плейстоцене. Таким образом, в то время могло существовать большое число зажиточных обществ.
Хотя и естественно предположить, что уникальность человека является следствием его интеллектуального превосходства, его хорошие физические характеристики, похоже, сыграли важную роль в становлении его как суперхищника по отношению ко всем остальным видам. То, что было дано ему от природы, кое-что значило бы даже при отсутствии инвестиций в орудия и человеческий капитал, необходимый для их изготовления и использования. Как заметил Дж. Б.С. Хоэлдейн, только человек способен проплыть милю, пройти двадцать миль и затем забраться на дерево. Добавьте к этому способность пробежать милю за четыре минуты, непревзойденную выносливость при беге на длинные дистанции, способность унести ношу больше собственного веса, способность жить на больших высотах, способность американских индейцев буквально загнать лошадь или оленя, преследуя его по пятам, невероятные достижения акробатов и гимнастов и, наконец, ловкость пальцев и координацию, необходимую для того, чтобы выдоить корову, - и мы получаем портрет вида, обладающего потрясающим физическим превосходством над конкурентами. Похоже, основы этого физического превосходства человека обеспечивались его прямохождением и его знаниями. В результате человек на трех континентах успешно охотился даже на различных гигантских хоботных (мастодонтов, мамонтов, слонов).
Предположение о том, что первобытные люди были слишком щуплыми и немногочисленными, чтобы оказать заметное влияние на окружающую их среду, недооценивает уникальную способность людей использовать орудия, огонь, высокую подвижность этого вида, то, что около 8000 г. до н.э. люди заселили Землю полностью (за исключением Мадагаскара, Новой Зеландии и Антарктиды). Археологи свидетельствуют, что люди были прирожденными охотниками на крупную дичь. Они охотились на мамонтов, мастодонтов, лошадей, бизонов, верблюдов, ленивцев, северных оленей, антилоп, благородных оленей, туров и других крупных млекопитающих на протяжении минимум 30-40 тыс. лет и оставили это занятие только с началом массового вымирания животных, которое затронуло большую часть планеты 8-12 тыс. лет назад. Пол Мартин (Martin, 1967) объяснял это вымирание тем, что люди истребляли слишком много животных во время охоты. Естественным аргументом в пользу такой точки зрения является то, что остальные гипотезы и самая убедительная из них - гипотеза о перемене климата не объясняют всемирного характера этого вымирания, начавшегося в Африке и, возможно, Юго-Восточной Азии 40-50 тысячелетий назад, потом распространившегося на север через Евразию 11-13 тыс. лет назад, переместившегося в Австралию, возможно, 13 тыс. лет назад и вступившего на территорию Северной Америки 11 тыс. лет, а затем Южной Америки 10 тыс. лет назад. Последние подобные вымирания произошли в Новой Зеландии 900 лет назад (несколько видов нелетающих птиц моа) и на Мадагаскаре 800 лет назад, вскоре после позднего проникновения человека на эти острова.
Использование человеком огня как инструмента контроля и распоряжения природными ресурсами имело глубокое влияние на окружающую человека среду. Несколько авторов, изучавших формы подсечно-огневого земледелия первобытных людей, заключили, что трава, которой покрыто большинство великих степей мира, выросла в результате устроенных человеком поджогов (обзор см.: Heizer, 1955). Там, где климатические условия сильно благоприятствуют росту деревьев, регулярное выжигание служит отбору таких видов деревьев^ как сосны. Возникновение сосновых лесов в южной части штата Нью-Йорк и дальше к западу приписывают подсечно-огневому земледелию индейцев. Попытки современного человека предотвратить пожары, случающиеся теперь почти всегда из-за молний, возможно, привели к большим экологическим бедствиям, чем контролируемое использование огня, свойственное аборигенам. Периодические пожары предотвращают образование подлеска, который впоследствии может служить пищей особо сильному лесному пожару, который уничтожит всю лесную растительность.
Третьим видом экологического влияния, оказываемого первобытными людьми, был перенос ими семян растений в ходе своих миграций. Это занесло некоторые экзотические виды растительности в новые районы. Археологи часто замечали соответствие распространения некоторых видов растений местам древних стоянок и жилищ. Например, широкое распространение дикого кабачка, который собирали ради семян, связано с деятельностью людей. Привнесение несвойственных конкретной местности видов способно вызвать и вызывало серьезные изменения в окружающей среде в наше время. Этот феномен имеет древние корни, и, возможно, он был гораздо более разрушителен в то время, когда первобытные люди передвигались из одного «первозданно нетронутого» района в другой.
Чтобы достичь успеха, охотнику-собирателю необходим человеческий капитал, который обычно ассоциируется только с представителями сельскохозяйственных и индустриальных обществ: обучение, передача знаний, разработка орудий и социальная организация. Всестороннее изучение того, как аборигены используют огонь в охоте и собирательстве, показывает, что первобытные люди знали о репродуктивных циклах кустарников и трав и использовали огонь, чтобы поддержать рост и цветение нужных им растений и подавить рост нежелательных (Lewis, 1973). А для этого необходимо знать, когда, где, как и насколько часто применять выжигание, чтобы сохранить и поддержать запас ресурсов, делающих собирательство эффективным и производительным способом существования. Первобытные люди знали, что время вегетации полезных растений можно приблизить выжиганием, разогревающим землю, что в засушливую погоду огонь нужно разводить на вершинах холмов, чтобы избежать неконтролируемого пожара, но когда воздух влажен, огонь нужно разводить в низменностях, чтобы не дать ему потухнуть. Они знали, что выжигание густого подлеска помогает росту дубов, желуди которых были пищей для людей и привлекали лосей, которым густой подлесок не нравится, что оленей и других животных привлекают нежные молодые побеги, которые вырастают после выжигания старых.
Жить охотой - значит заниматься деятельностью, требующей больших затрат интеллекта, физических сил, определенных технологий, навыков, социальной организации, определенного разделения труда, знания повадок животных, привычки к наблюдениям, изобретательности, способности решать проблемы, нести риск и высокой мотивации, так как ценность выигрыша и цена ошибки очень велики. Такие исключительные требования к охотнику могли быть хорошим средством эволюционного отбора и повлиять на развитие интеллекта и генетического фонда, которые способствовали последующему быстрому созданию человеком современной цивилизации. Этот естественный отбор мог быть усилен широко распространенной у аборигенов практикой предоставлять лучшим охотникам много жен.
Именно в роли охотника человек научился учиться. В частности, он понял, что маленьких мальчиков надо учить целенаправленному наблюдению и знакомить их с поведением и анатомией животных. Из того, что стада копытных перемещаются по дуге, вытекало, что можно быстрее настичь их, следуя по хорде. Знание повадок животных заменяло развитие оружия. Даже с оружием позднего доземледельческого периода (копья, лук и стрелы, гарпун) охотнику нужно было подойти к жертве на десять ярдов для верного выстрела. А для этого нужно было часами ждать, скорчившись на земле, когда переменится ветер или животное встанет поудобнее или, например, когда мамонт зайдет поглубже в трясину на водопое. Оружие изменялось, когда люди переключались на новую дичь. Так, наконечник копья культуры Кловис - распространенная находка в Северной Америке - использовался в охоте на мамонтов и мастодонтов 11-12 тыс. лет назад. Затем был изобретен наконечник культуры Фолсом для охоты на крупного, теперь вымершего бизона Bison antiquus. Он уступил свое место наконечнику культуры Скотсблафф, которым охотились на несколько меньшего, теперь также вымершего Bison occidentalis (Haynes, 1964; Wheat, 1967). Эти факты говорят о наличии высокой специализации, которая требует новых форм человеческого и физического капитала, приспособленных для охоты на новую жертву.
Факты, свидетельствующие об организации, требующейся для успешной охоты, были найдены в ходе раскопок на участке Олсен-Чаб- бак в штате Колорадо, где выкопанные остатки костей и наконечников копий типа Скотсблафф указывают на то, что около 8500 лет назад пара сотен Bison occidentalis были загнаны в русло высохшей после сезона дождей реки 5-7 футов глубиной. Вооруженные охотники, расположившиеся с обеих сторон бегущего стада, устроили настоящую бойню (Wheat, 1967).
Модели поведения первобытного человека часто строились исходя из «культурных факторов», а не аксиом рационального экономического поведения. Однако тот бушмен племени кунг, который, отвечая на вопрос, почему они до сих пор не занялись земледелием, сказал: «А зачем нам что-то сажать, когда в мире так много орехов монгонго?», явно признавал важность такого принципа, как подсчет альтернативных издержек (Lee and DeVore, 1968, p. 33). Этот бушмен, как я бы предположил, дал ответ на известный вопрос науки: почему человек-охотник оставил то занятие, которое так верно ему служило 1,6 млн лет и к которому он так приспособился (об этом говорит растущее усложнение его оружия по мере того, как он развивался из homo erectus в анатомически современного homo sapiens)? Человек не бросил бы охоту и собирательство, если бы не изменились условия его взаимодействия с природой и охотничий образ жизни не стал бы более затратным, чем сельскохозяйственный. Эта гипотеза не исключает влияния «культуры» на поведение первобытного человека. Описание охотников-собирате- лей как субъектов, стремящихся поддержать свой престиж, не противоречит гипотезе о том, что человек, как и природа, ведет себя «экономично». Высокий престиж, придаваемый охоте, может быть просто тонким способом рекламы, пропаганды охоты и связанных с ней технологий как оптимального образа жизни, в результате которой каждому новому поколению нет нужды заново открывать это для себя. Мифы о великих охотниках, баснословной добыче, жестоких наказаниях за утраченное мастерство, об убийстве курицы, несущей золотые яйца, являются частью устной традиции, с помощью которой данная экономическая система сохраняет свой человеческий капитал.
Гипотеза, считающая сельскохозяйственную революцию следствием падения производительности охоты и собирательства по сравнению с сельским хозяйством (Smith, 1975; North and Thomas, 1977), вполне совместима с тем фактом, что этот культурный сдвиг:
а) произошел в разное время в разных частях света с сохранением в ряде мест маленьких охотничьих анклавов;
б) не был окончательным и бесповоротным для каждого племени.
Что касается пункта а), то волна массового вымирания наземных
животных имела место на протяжении периода в несколько тысяч лет, и потому относительное падение эффективности охоты поразило разные районы в разное время. Кроме того, люди в разных природных условиях с разными альтернативными издержками должны были выработать разные механизмы адаптации: некоторые могли остаться собирателями и охотниками на мелкую дичь, а другие - перейти к рыболовству или остаться рыболовами в районах, непригодных для сельского хозяйства (как алеутские эскимосы и индейцы с северо-восточного побережья Тихого океана).
В подтверждение пункта б) можно отметить, что ввоз испанцами лошадей в Северную Америку (лошади вида Equus caballus были ввезены всего лишь через 8000 лет после того, как другие представители этого рода были уничтожены в обеих Америках) серьезно преобразовал образ жизни равнинных индейцев. На северных равнинах «воинственные» шайены (Cheyenne), каких позже назвали европейцы, и племя арапаху быстро оставили свои деревни, забыли свое гончарное ремесло и садоводство и стали кочующими охотниками на бизонов (см. ссылки в работе: Smith, 1975.) Очевидно, продуктивность сельского хозяйства уступала резко увеличившейся производительности охоты на бизонов, которая стала возможной благодаря технологическим переменам, совместившим лошадь с луком и стрелами. К югу, где сезон вегетации длиннее и климат более благоприятен, индейцы пони (Pawnee), начав охотиться на бизонов, продолжали выращивать маис, став смешанным охотничье-сельскохозяйственным обществом. Юго-западные апачи, которых Коронадо в 1541 г. назвал охотниками на бизонов, просто внедрили лошадей в свою ранее существовавшую охотничью культуру. Обширные лагеря из бизоньих шкур, увиденные первыми европейцами, пересекшими равнины, были продуктом уже технологически перевооруженных коренных американцев, многие из которых только недавно отошли от сельскохозяйственного образа жизни.

Еще по теме ЧЕЛОВЕК - ОХОТНИК И СОБИРАТЕЛЬ:

1. Глава 1. ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО: ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ, ЧЕРТЫ И ОСОБЕННОСТИ
2. Ваш организм собирателя и охотника кормится из супермаркета
3. ВЫМИРАНИЕ КРУПНЫХ МЛЕКОПИТАЮЩИХ В ПЛЕЙСТОЦЕНЕ И ПОДЪЕМ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
4. Лекция 2. Организация власти, формы социального управления в первобытном обществе
5. Лекция 3. Генезис надобщинных структур и образование протогосударств (вождества). Взгляды на политогенез в XX-XXI вв.
6. Финансово-правовые основы реализации прав коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока

- Авторское право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Антимонопольно-конкурентное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс -

В эпоху палеолита, особенно раннего, человек производил орудия и ис­пользовал их лишь для собирательства, охоты и рыбной ловли (присво­ение имеющейся легкодоступной пищи], и в этом смысле он слабо отли­чался от животных. Охотничье-собирательское хозяйство (дополненное рыболовством) зависело от природы, и места распространения челове­ка ограничивались зонами теплого климата и обилия пищи. Небольшие семейные группы постоянно передвигались в поисках пропитания вслед за сезонной миграцией животных, они вели полуголодное существова­ние, обладали примитивными орудиями и жили недолго. Но надо сказать, от охоты и собирательства люди зависели десятки тысяч лет и во мно­гом зависят сегодня. Ныне охотничьи и собирательские общины суще­ствуют в Африке, Азии и Латинской Америке. Правда, они, сохраняя для нас живой голос древности, одна за другой исчезают с лица планеты.

ПЕРВЫЕ ЛНИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Нам известно не очень много о первых днях человечества. У антрополо­гов нет единого мнения даже относительно времени и места появления че­ловека в его развитой форме.

Первые люди, которых, вероятно, насчитывалось всего несколько десят­ков тысяч, блуждали по земле в поисках пиши, будучи зависимыми от сме­ны времен года, от климатических изменений. Примерно 200 тыс. лет назад население планеты увеличилось. Первые технические победы, освоение огня повлекли за собой увеличение населения, которое приблизилось к 500 тыс. человек. К 40-му тысячелетию до н.э. все континенты, включая Америку и Австралию, были населены Homo sapiens sapiens (человеком разумным, его со­временным подвидом). Между 40-м и 35-м тысячелетием - новый скачок: население земного шара достигло 5 млн человек. Этому росту способствова­ли многие факторы: климатические изменения, которые привели к увели­чению пищевых ресурсов, технический прогресс - новые орудия охоты, открытие способов хранения съестных припасов.

На ранней стадии первобытного общества, т.е. 200-100 тыс. лет назад, когда население не доходило до 1 млн человек, небольшие группы людей по 20-60 человек жили на больших расстояниях друг от друга. Они были свя­заны кровным родством и вели бродячий образ жизни, не строили постоян­ного жилья, а использовали временные пристанища (стоянки, лагеря). Ухо­дя на долгую охоту, мужчины возводили временные лагеря, где оставляли женшин, детей и стариков. Группки мужчин-охотников, сильных и вынос­ливых, передвигались на очень далекие расстояния, охотясь или собирая растения. Для пропитания всей первобытной группе требовалась площадь в несколько сот квадратных километров.

Представляете себе эти цифры? Для 20-60 человек нужно было 200- 600 кв. км площади. Как вы думаете, почему? Если такими площадям и-участ­ками покрыть всю территорию земного шара, которая в те далекие времена ос­тавалась обитаемой (а ее было меньше, чем сейчас), то количество людей дей­ствительно будет очень мало. Там, где раньше обитало одно первобытное племя,

сейчас располагаются города, области и даже небольшие государства. При такой редкой плотности населения контакты междулюдьми были совсем нечастые - один раз или несколько раз в году. А по­рой они не виделись многие годы. В пу­стыне Калахари многочисленные груп­пы бушменов народности сан, насчи­тывающие каждая не более 100 человек, обычно бродили в поисках питательных растений, но сходились в засушливые месяцы у единственного в округе ко­лодца. Вся социальная жизнь у таких людей умещается на небольшом пятач­ке, занятом стоянкой: здесь спали, ели, изготовляли орудия труда и приготов­ляли пищу, рожали и воспитывали де­тей, старики передавали охотничьи зна­ния молодым. Когда запасы пищи на данном месте исчерпывались, группа от­кочевывала в другое место. Маршруты их миграции зависели от сезонных созреваний плодов, нереста рыбы, передвижения и размножения животных. За год группа 4-5 раз меняла место стоянки. Ее имущество ограничивалось тем, что люди могли унести с собой.

В подобном обществе нет необходимости в сложных социальных механиз­мах, поскольку само общество представлено мозаикой небольших локальных групп численностью от 30 до 100 человек, состоящих из нескольких родствен­ных нуклеарных семей. В обществах охотников-собирателей нет правитель­ства, властных структур и военной организации, а социальные конфликты сведены к минимуму.

Собранные американским антропологом Ричардом Ли данные о совре­менных охотниках и собирателях в Калахари - группе по имени!Канг (вос­клицательный знак указывает на отличительный звук в их языке - щелчок) из народности сан - уникальны. Оказалось, как это ни странно, что их ра­цион так же питателен, как рацион типичного американца, - он превышает

минимальную дневную порцию (1,965 ккал и 60 г протеинов в день). Люди!Канг работали в среднем только 2-3 дня в неделю и могли увеличить свое производство. Но они этого не делали, поскольку у них не было надобности трудиться больше.

Бродячий образ жизни не надо путать с кочевым, который присущ совре­менным цыганам и древним скотоводам. Всю свою историю человечество бродило небольшими группами, чуть поддерживая свое существование со­бирательством. На зрелой стадии собирательства мужчины и женщины по­ровну делили заботы о воспитании потомства, делились продуктами труда, объединялись кровными узами и браком, принимали коллективные реше­ния (возможно, это признак, отсутствующий у животных).

Итак, на начальной фазе человеческое общество состояло из охотников и собирателей. Примерно 500 тыс. лет назад возникли первые формы раз­деления труда: молодые мужчины охотились, часто рискуя жизнью, а жен­щины продолжали заниматься собирательством. На время деторождения и выкармливания младенцев их отселяли от основного лагеря в специальные жилища.

Охота являлась разнообразной и физически трудной деятельностью. Что­бы загнать крупного мамонта, а затем убить его или чтобы поймать среднее по размерам парнокопытное, надо было обладать выносливостью, муже­ством, знать повадки животного, уметь бесшумно нападать, метко стрелять и т.д. Охота требовала большего профессионального мастерства, нежели со­бирательство. Правда, и там надо было знать многие виды съедобных и несъе­добных растений, лечебных трав, места их произрастания и время наилуч-

Врезка

6. Хесс, Е. Марксон, П. Сгейн Тасадаи: от листьев к «Левису»

В середине 1960-х гг. антропологический мир потрясло сообщение о неожиданном открытии группы первобытных людей (численностью 20 человек), затерянной в непроходимых дождевых лесах Филиппин. Они сохранили все признаки примитивной дописьменной культуры: собира­тельство как основной способ добывания средств существования; распределение приня­тия решений между всеми взрослыми; четкие правила, регулирующие, кому и за кого выхо­дить замуж; система верований, которые объяс­няют, как они попали в пещеры и какое будущее их ожидает.

Поскольку сегодня уже почти невозможно обна­ружить затерянные уголки девственной культу­ры первобытного общества, ценность изучения группы тасадаев трудно переоценить. Ученые полагают, что задолго до появления орудий труда и открытия технологии охоты небольшие группы собирателей, подобно тасадаям, обита­ли на бескрайних просторах Африки и Азии. В подобных сообществах мужчины и женщины выполняли, скорее всего, одинаковые задачи - находили пищу и воспитывали детей - с мини-

мальным разграничением социальной власти по признакам пола.

Разумеется, их выживание стало бы просто не­возможным без высокого уровня кооперации и пропорционального распределения пищи. Не имея представления о конкурирующем образе жизни, тасадаи не имели также слов, обознача­ющих врагов, войну, враждебность. Однако с 1960-х гг. в жизни тасадаев произош­ли немалые изменения. Когда западные журна­листы посетили их во второй раз, они с удивле­нием обнаружили, что почти все тасадаи одеты в джинсы «Левис» и в шорты, пользуются совре­менными орудиями и инструментами и уже ус­пели перенять обычаи соседей-охотников. Уроки пинтупи

Другая группа первобытных людей, названная пинтупи, была обнаружена в Австралии. Она от­носилась к культуре охотников и собирателей. Скудная растительность вынуждала людей по­стоянно передвигаться в поисках питьевой воды. Не имея транспортных средств и не умея хранить пищу, группы охотников и собирателей, составлявшие народность пинтупи, оставались немногочисленными и насчитывали по две-три семьи.

шего сбора. И вообще, первобытный человек должен был хорошо знать на­звания и повадки большинства животных, сезонные маршруты их миграции, рецепты приготовления мяса, изготовления и применения шкур в качестве одежды, домашней утвари, оружия и домашней обстановки, секреты изго­товления сложно составных орудий труда и оружия.

Собирательство не обязательно связано с растениями. Прибрежные на­роды собирали, например, моллюсков, оставшихся после морского прили­ва. На одной из стоянок в северной Африке ученые обнаружили миллионы раковин земляных улиток. Жившие здесь люди кочевали, сменяя места сто­янки, когда истощалась местная колония улиток. Они также употребляли в пищу разные травы, желуди, кедровые орехи и фисташки. Представители первобытной культуры Джомон в Японии, от которых сохранилось около 30 тыс. стоянок, охотились на оленей, свиней, медведей и антилоп. Они также употребляли в пищу рыбу, моллюсков и растения (ягоды, орехи и клубни).

До сих пор в различных регионах необъятной планеты исследователи об­наруживают живые осколки древности - примитивные племена бродячих охотников и собирателей. Это самый продолжительный период жизни чело­вечества: из 2-3 млн лет эволюции человеческого рода 99,9% времени зани­мал именно этот, самый примитивный и, пожалуй, самый экологически чистый способ хозяйствования.

Ныне в гости к примитивным народам приходят не только американские антропологи. Более ста лет назад знаменитый русский путешественник Н.Н. Миклухо-Маклай впервые описал жизнь, быт и верования племен, оби­тающих на далеком острове Папуа-Новая Гвинея. С тех пор практически ничего не изменилось. Папуасы по-прежнему не знают ни одежды, ни де-

Каждая группа вела автономный образ жизни. Но они часто встречались, поскольку на ограни­ченной территории их обитания источников воды было очень мало. В результате все хоро­шо знали друг друга, семьи переплетались вза­имными браками и кровной связью. Тем не ме­нее они не воспринимали себя как единый на­род - то ли были чрезмерно рассредоточены,

то ли не были объединены единой формальной властью.

Представители народности пинтупи отождеств­ляли себя с местом миграции. Они говорили о себе: «мы - люди с запада» или «мы - люди с севера». Поскольку брачные пары легко перехо-

дили из одной группы в другую, устойчивых социальных формирований не существовало: семьи взаимопроникали друг в друга. Пища и вода в одном месте быстро иссякали, потому народ пинтупи находился в постоян­ном движении. Типичный пинтупиец хорошо знал район на 200 миль вокруг. Столько же примерно знает современный житель Нью-Йорка или Амстердама. В его голове нет це­лостной схемы местности, лишь приблизи­тельно он знает, что находится к северу или на востоке.

У людей пинтупи существовало разделение тру­да по признаку пола, ибо мужчины занимались охотой, а женщины собирательством. Немясная пища составляла 60-80% дневного рациона, т.е. являлась продуктовой базой жизни. Напротив, результаты охоты всегда были непредсказуемы. Но в те дни, когда охота оказывалась удачной, мясо доставалось в первую очередь семье са­мого охотника, а затем распределялось среди остальных членов группы.

Адаптировано по: Hess В.В., Markson E.W., Stein P.J. Sociology: Forth edition. N.Y., 1991. P. 54-55; Mayerc, 1986.

нег, ни огнестрельного оружия, не признают никаких других богов, кроме своих языческих идолов. Они мумифицируют своих вождей и разговарива­ют с мумией в дни самых тяжелых испытаний. Туземные колдуны заклина­ниями вызывают и прекращают дожди, а девственность невесты проверяет­ся тем же способом, что и сотни лет назад.

Настоящих первобытных племен на Земле остается все меньше и мень­ше. Папуасы - одна из тех народностей, которые сохранили свой быт, ка­ким он был сотни и тысячи лет назад. Чтобы снять документальный фильм «Возвращение к папуасам», русскому путешественнику Олегу Алиеву при­шлось жениться на юной папуаске, остановить войну между дикими племе­нами и пройти через удивительные испытания. Документальный фильм Алиева переносит зрителей в прошлое, которое большинству известно толь­ко по приключенческим романам. Но все это - настоящее! Охота папуасов, которые по-прежнему ходят голыми в непроходимых джунглях, остается столь же опасной и захватывающей. Обряды и верования столь же удивитель­ны и необъяснимы для современных европейцев. Папуаски отсекают себе фалангу пальца после смерти мужа, а мужья отрезают часть уха в случае ги­бели ближайшего родственника... Они не знают письменности, но умеют разговаривать с душами умерших 1 .

Люди древнего каменного века приобрели обширные знания о материа­лах, используемых при производстве орудий труда, оружия, одежды и посу­ды, устройстве жилищ, повадках животных, перемещавшихся по территории, на которой люди уже жили оседло. Охотники и собиратели изучали терри­торию вокруг своих поселений, чтобы находить новые виды продуктов пи­тания растительного и животного происхождения. Это позволяло собирате­лям на длительный период оседать в районах с изобилием пищи. Для хране­ния излишков съестных припасов требовались большие сосуды, которые было трудно транспортировать. Все более насущной становилась потребность в постоянных селениях и неподвижном образе жизни.

У человечества, по мнению антропологов, было более миллиона лет для того, чтобы усовершенствовать собирательство как исторически первый спо­соб хозяйственной деятельности.

В соперничестве за ресурсы охотники-собиратели обычно уступают слож­ным обществам, и поэтому они сохранились в современном мире только в тех регионах, которые не представляют интереса для крупных корпораций либо освоение территории стоит чрезвычайно дорого. Это пустыни (бушме­ны, или сан, Юго-Западной Африки), арктические пространства (инуиты Арктики), тропические леса (пигмеи Африки).

Сегодня понятно, что «собирательство» употребляется совершенно в дру­гом значении. Этим словом обозначают не исторический тип хозяйственной деятельности либо единственно доступный первобытному человечеству спо­соб выжить, а разновидность досуговой деятельности, которой занимаются весьма богатые либо очень обеспеченные граждане - кажется, что им неку­да девать деньги, как на коллекционирование марок, картин, книг и множе­ства других, очень разных и совершенно несъедобных вещей. О таком увле­чении и модном поветрии повествует в своей книге Маркс Ран 2 .

Информация на веб-сайте: hup://www.unknownplanel.ru. Рац Ы. О собирательстве: Заметки библиофила. М.. 2002.