Седьмая война Махмута Гареева

23 июля 1923 года родился генерал армии Махмут Ахметович Гареев

Махмут Ахметович – участник Великой Отечественной войны, награжденный 19 орденами и 30 медалями, генерал армии, доктор военных и доктор исторических наук, профессор, президент Академии военных наук

Он также – действительный член Академии наук Татарстана, лауреат Государственной премии РФ, автор более 200 научных трудов, изданных, кроме России и других бывших республик Советского Союза, в также Афганистане, Болгарии, Великобритании, Германии, Египте, Республике Корея, Сирии, США, Чехии, Швейцарии. Отметим особо: он – признанный лидер военных ученых в нашей стране. Причем в силу не каких-то прежних руководящих постов (у людей в погонах это подчас бывает чуть ли не решающим фактором), но прежде всего – широты научных интересов, творческой плодовитости, основательности, с которой им разработаны актуальнейшие проблемы военной теории и истории.

М.А. Гареев родился 23 июля 1923 г. Два российских народа – татары и башкиры – по праву считают его своим достойным сыном. Решив связать свою судьбу с защитой Отечества, Махмут Ахметович в апреле 1941 г. поступил в Ташкентское пехотное училище, но начавшаяся Великая Отечественная война прервала учебу. Большие потери младшего командного состава, понесенные Красной Армией, заставили командование досрочно выпустить курс, на котором учился М.А. Гареев, в действующую армию. Командиром взвода, а затем роты, начальником штаба батальона, начальником оперативного отделения штаба бригады ему выпало участвовать в ожесточенных боях, пройдя в составе Западного и 3-го Белорусского фронтов боевой путь от Москвы до Кенигсберга.

При выполнении боевых задач ему претили шаблон, привычные, знакомые противнику, а потому и неэффективные решения. В аттестациях 1944-1945 гг. находим свидетельства того, что практические рекомендации войскам по совершенствованию тактики боевых действий в лесистой местности и при овладении укрепленными населенными пунктами в Восточной Пруссии, разработанные М.А. Гареевым на основе анализа боевого опыта, были реализованы в приказах командира 45-го стрелкового корпуса и командующих 33-й и 5-й армиями. Свой ратный долг он выполнял честно, самоотверженно, был несколько раз ранен и контужен.

М.А. Гарееву довелось участвовать не только в завершении боевых действий на Западе. В августе-сентябре 1945 г. он воевал в составе 1-го Дальневосточного фронта против японской Квантунской группировки. Войну молодой, но уже весьма умудренный фронтовым опытом офицер закончил в составе оперативного отдела штаба 5-й армии генерал-полковника, будущего Маршала Советского Союза Н.И. Крылова.

В послевоенные годы он служил в Белоруссии, на Дальнем Востоке, на Урале, прошел все служебные ступеньки, без которых невозможен полноценный военачальник, – командовал полком, мотострелковой и танковой дивизиями, трудился начальником штаба армии и Уральского военного округа. И везде, подобно своим кумирам М.В. Фрунзе и Г.К. Жукову, непрестанно учился. Потребность в новых знаниях, в теоретическом осмыслении опыта минувшей войны привела М.А. Гареева на академическую скамью. Учебе он отдавался без остатка, окончив Военную академию им. М.В. Фрунзе и Военную академию Генерального штаба с золотыми медалями. С искренней благодарностью вспоминает Махмут Ахметович своих учителей – прославленных полководцев и военачальников Великой Отечественной маршала Н.И. Крылова, генерала армии С.Г. Поплавского, а также маршалов В.Г. Куликова и Н.В. Огаркова.

Учеба, служба в войсках неразрывно увязывалась им с теоретическими исследованиями. В 1959 г., непосредственно во время обучения в Академии Генштаба, заинтересовавшись проблемой применения прогрессивных методов обучения в условиях военно-технической революции (не забудем – в войсках полным ходом внедрялась ракетная техника, на вооружение принималось ядерное оружие), Махмут Ахметович подготовил и защитил кандидатскую диссертацию, в которой проанализировал методику подготовки и проведения общевойсковых учений, обосновал рекомендации, актуальность которых не исчерпала себя и по сей день. Над развитием идей диссертации ученый работал и позднее, что нашло отражение в книгах «Тактические учения и маневры», «Общевойсковые учения», выдержавших несколько изданий.

Постоянная нацеленность генерала Гареева на овладение новыми знаниями и их применение в практике боевой подготовки, новаторство, неустанный поиск научно обоснованных путей совершенствования Вооруженных Сил предопределили его дальнейший служебный путь. На протяжении 15 лет (1974-1989 гг.) Махмут Ахметович возглавлял военную науку в Советских Вооруженных Силах: вначале руководил Военно-научным управлением Генерального штаба ВС, а затем выполнял ответственные обязанности заместителя начальника Главного оперативного управления, заместителя начальника Генштаба, отвечая за организацию научной работы и оперативную подготовку в армии и на флоте.

Можно смело сказать, что ни один военачальник, занимавший впоследствии эти высокие посты, не сделал так много, как М.А. Гареев, для исследования и разработки важнейших проблем боевой готовности, военного строительства, боевой и оперативной подготовки Вооруженных Сил, автоматизации управления войсками. Свою работу он строил на прочной научной базе, подготовив и в 1977 г. успешно защитив по этим проблемам диссертацию на соискание ученой степени доктора военных наук.

В этот период дала свои плоды начатая М.А. Гареевым еще в 1950-е годы кропотливая работа над общими проблемами военной науки, по выявлению соотношения военной науки и военного искусства, военной теории и военной доктрины. Ему принадлежит приоритет в обосновании ставших ныне общепризнанными принципов классификации современных военных знаний, в определении предмета и структуры военной науки.

Указанная классификация была разработана автором в фундаментальных трудах «М.В. Фрунзе – военный теоретик» (1985 г.), и «Советская военная наука» (1988 г.). Ее суть состоит в том, что такие сложные явления, как война, не могут познаваться в пределах только военной науки. Войну, как и природу, и общество, изучают сотни различных наук, имея общий объект, но различные предметы исследований. Это означает, что война исследуется, кроме военной науки, усилиями многих общественных, естественных и технических наук (такими, например, как военная педагогика, военная география, военная экономика и др.), которые имеют свою проблематику.

Будучи обоснован в методологическом плане, такой подход имеет и большое практическое значение, поскольку ориентирует все отрасли наук на активное участие в оборонных исследованиях и создает широкий фронт творчества в этой области.

М.А. Гарееву довелось немало потрудиться также на ниве закрепления знаний в энциклопедических изданиях. В качестве заместителя председателя Главной редакционной комиссии он руководил подготовкой первого в советской истории издания Советской военной энциклопедии (к сожалению, оказавшегося и последним, поскольку второе издание было прервано на первом же томе).

Его выслуга в Вооруженных Силах составляет почти 50 лет. Помимо Великой Отечественной и советско-японской войн, ему довелось принимать участие еще в четырех локальных войнах и вооруженных конфликтах в Китае, на Ближнем Востоке и в Афганистане. Особое испытание выпало в 1989-1990 гг.: уже после вывода советских войск из ДРА генерал армии М.А. Гареев выполнял весьма непростую как с военной, так и дипломатической точки зрения миссию – главного военного советника верховного главнокомандующего вооруженными силами Афганистана, президента Наджибуллы. О пережитом он рассказал в книге «Афганская страда», которая впервые увидела свет в 1996 г. и к сегодняшнему дню выдержала уже три издания.

Эта работа, сочетающая анализ современной обстановки вокруг Афганистана и обстоятельный очерк предыстории той трагедии, которую переживает наш южный сосед, очень характерна для научного творчества генерала армии Гареева. Свой путь в науке Махмут Ахметович всегда прокладывал, следуя тезису видного военного теоретика России Александра Андреевича Свечина, гласящему, что почвой, на которой «рождаются опорные точки нашего военного мышления», является военная история.

При активном участии М.А. Гареева разработаны многие фундаментальные труды, в том числе 12-томник «История второй мировой войны, 1939-1945» (М., 1973-1982), 4-томник «Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исторические очерки» (М., 1998-1999) и ряд томов ныне выходящего в свет 12-томного фундаментального труда «Великая Отечественная война 1941-1945 годов».

Сюжетам отечественной истории посвящен целый ряд его персональных научных работ. Так, на основе изучения ранее закрытых документов Ставки ВГК и Генерального штаба им подготовлена и в 1995 г. издана монография «Неоднозначные страницы войны», в которой с позиции сегодняшнего уровня знаний рассмотрены многие проблемные сюжеты второй мировой и Великой Отечественной войн, до сих пор вызывающие споры и разноречивые оценки: кто и как развязал войну, готовил ли Советский Союз упреждающий удар по Германии в 1941 г., в чем состояли причины неудач Красной Армии в 1942 г., какими могли быть альтернативные решения и действия воюющих сторон в Сталинградской, Курской битвах и в важнейших операциях 1944-1945 гг. и другие. В частности, выявлено значение такого важнейшего вида боевых действий, как оборона, осуществляемая в стратегическом масштабе, из-за непонимания природы которой, по мнению автора, проистекают многие беды 1941-1942 гг., показана ошибочность и вредность стереотипов, господствовавших в теории.

Впервые в военно-исторической науке Махмут Ахметович взялся также за обобщение Маньчжурской стратегической наступательной операции и успешно разрешил эту сложную научную задачу, посвятив ей несколько содержательных публикаций.

Этапным для М.А. Гареева стало исследование тенденций развития военно-политической обстановки в современном мире, в чем воплотилось твердое убеждение ученого в прогностической функции военной науки и военной истории. Пытаясь, образно говоря, заглянуть за горизонт, очертить контуры вооруженной борьбы будущего, он в 1995 г. издал монографию «Если завтра война?.. (Что изменится в характере вооруженной борьбы в ближайшие 20-25 лет)», в которой глубоко рассмотрел особенности вооруженного противоборства в крупномасштабных и локальных войнах и конфликтах, обосновал пути их предотвращения. Книга «Если завтра война?..», как и «Общевойсковые учения» приняты в качестве учебников в военных вузах России, США, Сирии и некоторых других стран.

Непроторенными путями идет М.А. Гареев и в исследовании полководческого искусства советских военачальников. Начатое еще монографическим трудом о деятельности М.В. Фрунзе, это направление научных изысканий в последнее десятилетие стало для ученого одним из приоритетных. В 1992 г. М.А. Гареев успешно защитил диссертацию по теме «Военно-теоретическое наследие М.В. Фрунзе и современная военная теория», став доктором исторических наук.

Ученый не ограничивается, подобно большинству коллег-историков, описанием биографий военачальников и осуществленных ими сражений, а выявляет уникальные особенности полководческого почерка маршалов и генералов, командовавших фронтами и армиями, и формулирует актуальные для нашего времени аспекты военного наследия отечественной полководческой школы.

В 1996 г. на суд научной общественности была представлена капитальная монография «Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства», написанная к 100-летию полководца и удостоенная в 1998 г. Государственной премии Российской Федерации. Символично, что Махмут Ахметович стал первым лауреатом Госпремии, которая носит имя его героя – Маршала Советского Союза Г.К. Жукова.

Логичным продолжением этого труда стала книга «Полководцы Победы и их военное наследие», представляющая собой очерки о военном искусстве военачальников, которые победоносно завершили Великую Отечественную войну. Авторский подход тот же – находить и анализировать именно те черты полководческого почерка, которые придавали деятельности того или иного военачальника самобытность, уникальность.

Принципиальным направлением своей деятельности на ниве исторической науки сам ученый считает работу, которую он осуществил в 1965-1988 гг. как председатель Государственной комиссии по определению потерь Советских Вооруженных сил в Великой Отечественной войне. Надо ли говорить, насколько сложной и кропотливой была эта работа, сколько профессионализма и самого настоящего гражданского мужества она потребовала. На смену произвольным цифрам потерь, на которые в предшествующий период ссылались И.В. Сталин и Н.С. Хрущев, впервые должны были прийти научно обоснованные показатели той тяжелой цены, которую народ заплатил за Победу.

Не все удалось, как хотелось: сказывался и недостаток опыта у членов комиссии, и сложность обсчета огромного комплекса разнохарактерных документов, и известное вмешательство идеологических органов. Тем не менее, именно комиссии М.А. Гареева удалось на основе анализа донесений фронтов, данных военкоматов, военно-учетных учреждений и огромного количества других документальных материалов впервые достоверно установить и опубликовать данные о боевых потерях Советских Вооруженных Сил и их противников. Главная, наиболее скорбная цифра – людские потери Советского Союза, составившие около 27 млн. человек, установлена строго научно и последующими исследованиями лишь незначительно уточнена.

Тем самым был нанесен мощный удар по фальсификациям, активизировавшимся во второй половине 80-х годов и имевшим неблаговидную цель доказать отсталость советского военного искусства, неумение Красной Армии воевать без огромных, несоизмеримых с результатами жертв.

Участник шести войн сегодня ведет седьмую – с фальсификаторами истории. М.А. Гарееву неоднократно приходилось и приходится непосредственно «скрещивать шпаги» с фальсификаторами истории войны и научными невеждами, последователями и единомышленниками небезызвестного Резуна, эдакими власовцами от истории. Сегодня уже самому записному маловеру ясно, что наступление на историческое здравомыслие наших соотечественников, развязанное в ходе т.н. перестройки, было проявлением не только и не столько злой воли отдельных злопыхателей, сколько актом широкомасштабной информационной войны, сопровождающей процесс глобализации в мире. Навязываемое человечеству новое мироустройство, связанное с установлением однополярного мира, потребовали прежде всего пересмотра итогов Второй мировой войны, извращения истинной роли Советских Вооруженных Сил в достижении победы над фашизмом. И именно поэтому история войны стала объектом наибольших фальсификаций.

В отстаивании исторической правды М.А. Гареев шел и идет плечом к плечу со многими известными специалистами – академиками Г.А. Куманевым, Ю.А. Поляковым, Г.Н. Севостьяновым, А.О. Чубарьяном, докторами наук В.А. Анфиловым, А.А. Ахтамзяном, А.А. Кошкиным, А.С. Орловым, Д.М. Проэктором, О.А. Ржешевским, В.Я. Сиполсом, ветеранами-военачальниками В.И. Варенниковым, Ю.А. Горьковым, Г.Ф. Кривошеевым.

Одним из значимых свершений в этой сфере стало создание историко-документального фильма «Пролог Великой Отечественной войны: мифы и факты», прошедшего на телеэкранах России, США, Германии, Польши и получившего высокую оценку общественности. Махмут Ахметович выступил автором художественной идеи и руководителем творческого коллектива, работавшего над фильмом.

За свою жизнь в науке М.А. Гареев воспитал целую роту, если не батальон учеников, причем в самых различных отраслях знаний. Эти ученые составили ядро учрежденной по его инициативе Академии военных наук (в нынешнем году ей исполняется 20 лет), в которой сложилась своя школа и методология геополитических и оперативно-стратегических исследований. Академия объединяет на общественных началах ведущих ученых Вооруженных сил, МВД, МЧС, других силовых структур и оборонно-промышленного комплекса. По существу найдена эффективная форма сообщества единомышленников, позволяющая решать исследовательские задачи экономично, обходиться без государственного субсидирования, постоянно расширять фронт оборонных исследований, привлечь к военно-научной работе дополнительный отряд оставшихся после увольнения в запас не удел военных ученых, ветеранов и военачальников. Что еще важно – ученые получили возможность для выражения объективных, независимых суждений и выработки альтернативных предложений по актуальным оборонным проблемам.

С самого момента учреждения академии Махмут Ахметович является ее президентом, причем, как видно хотя бы из перечня изданных им в последнее десятилетие книг, многотрудные административные обязанности оказались не в состоянии снизить творческий накал работы ученого, встречающего свое 90-летие в завидной творческой форме.

Президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев / Фото: http://www.marshals-victory.senat.org

Опыт Великой Отечественной войны, локальных войн и военных конфликтов нашего времени ценен для армии сегодня и, несомненно, будет ценен завтра. Только осваивать его надо творчески, с учётом прошлых уроков и тенденций развития военного дела. Так считает фронтовик, президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев .

– Махмут Ахметович, продолжая начатый в предыдущем номере «Красной звезды» разговор о необходимости максимально приближать условия подготовки войск к условиям реального боя, хотелось бы узнать, как с точки зрения человека, прошедшего не одну войну, автора многих научных трудов, касающихся военной сферы, должен выглядеть этот процесс на практике.

– Прежде всего нельзя не заметить, об этом, кстати, не без тревоги говорят и те, кто уже составляет «методички» по войне с русскими, что процесс подготовки наших Вооружённых Сил в последние годы приобрёл небывалую интенсивность. Благодаря усилиям военного руководства страны учения и манёвры, в том числе крупномасштабные, стали неотъемлемой частью жизнедеятельности армии и флота. Причём проходят они, как это и должно быть, без лишних условностей.

В то же время, говоря о методах работы командования и штабов, хотелось бы обратить внимание и на встречающийся порой формализм – длительные и пространные доклады оценки обстановки и предложений по решению, заслушивание решений и указаний по взаимодействию и обеспечению операций. В них, как правило, много общих теоретических положений, но мало того, что относится к конкретному делу.

Причём, как ни парадоксально это звучит, подобный формализм нередко имеет, так сказать, научную подоплёку. Например, если строго следовать методической разработке одной из академий по морально- психологическому обеспечению боя, то заместитель командира по работе с личным составом за два часа до ввода полка в бой должен доложить следующие предложения командиру: «Задачами морально-психологического обеспечения наступательного боя определить: актуализацию у личного состава патриотических чувств, верности воинскому долгу, стремления отстоять интересы российского народа и разгромить агрессора..., создание условий для поддержания позитивных эмоциональных состояний...; для полковой артиллерийской группы – актуализацию готовности личного состава к эффективной поддержке наступающих войск...» и т.д., и т.п.

Теперь представьте себе, что вы командир полка и вам за два часа до вступления в бой предлагается «оптимизировать» и «актуализировать» готовность личного состава. Как вы себе это представляете?

Или, скажем, вот такая картина: начальник связи сидит и сочиняет проект указаний, которые должен дать ему начальник штаба… Как это выглядело бы в реальной боевой обстановке? И вообще, какой смысл в такой работе? Говорят: «Так положено».

К сожалению, и в некоторых наших уставных документах больше внимания уделяется не рекомендациям командиру и штабу по организации боя, а изложению структуры и содержания основных боевых документов. Получается, что мы изначально готовим не командира или начальника рода войск, организатора боя, а в лучшем случае – штабного офицера, умеющего изготовлять документы.

Ни во время Великой Отечественной войны, ни в ходе боевых действий в Афганистане или в Чечне не было такого, чтобы большая группа генералов, офицеров выходила на передний край и на виду у противника часами занималась отдачей боевого приказа или организацией взаимодействия. Не увидите вы ничего подобного и сейчас в Сирии. В боевой обстановке это просто невозможно. На учениях же, к сожалению, приходилось наблюдать и такое.
При подобных формально-бюрократических методах работы командования и штабов, когда управленческая деятельность сама по себе, а действия войск сами по себе, процесс управления войсками выхолащивается, омертвляется, начинает функционировать на холостом ходу.

– Что, по вашему мнению, в этой связи можно посоветовать нашим офицерам, которые сегодня на полях учений на практике постигают секреты управленческой деятельности в боевых условиях?

– Думаю, любому офицеру было бы полезно ещё и ещё раз внимательно приглядеться к тому, как в боевой обстановке действовали Георгий Константинович Жуков, Константин Константинович Рокоссовский, Иван Данилович Черняховский, Павел Иванович Батов, Николай Иванович Крылов и другие наши известные военачальники. То есть, прежде чем отказываться от опыта Великой Отечественной войны, в ряде вопросов, может быть, надо ещё к нему приблизиться, глубже понять истины, проверенные боем, а потом уже идти дальше.

Например, сильнейшими сторонами полководческой деятельности Черняховского были его деловитость, конкретность и умение тщательно подготовить операцию, организовать взаимодействие, все виды оперативного, тылового, технического обеспечения и добиться уяснения командирами всех степеней, всем личным составом последовательности выполнения поставленных задач. После принятия решения и доведения задач до подчинённых он всецело сосредоточивался на этой работе.

«Процесс подготовки наших Вооружённых Сил в последние годы приобрёл небывалую интенсивность»

Вообще вся деятельность командиров была нацелена на проведение в жизнь замысла боя, операции. При этом учитывались тончайшие особенности обстановки, а методы организации боевых действий были настолько конкретны и предметны, что не оставалось места для формализма. Делалось только то, что было нужно для успешного выполнения поставленной задачи. В частности, мы, фронтовики, чётко понимали: самыми главными, решающими для успешного прорыва обороны противника являются два важнейших условия - тщательная разведка системы его обороны и огневых средств и надёжное подавление выявленных целей огнём артиллерии и ударами авиации. Более того, несколько утрируя эту проблему, замечу: если две эти задачи были решены, то даже при не очень организованной атаке достигалось успешное продвижение войск.

Разумеется, здесь речь не идёт о какой-либо недооценке необходимости успешных действий пехоты, танков и других родов войск. Без этого невозможно в полной мере использовать и результаты огневого поражения противника. Однако верно и то, что никакая стройная и «красивая» атака не позволит преодолеть его сопротивление, если не подавлены огневые средства.

– Но военное дело, как известно, не стоит на месте. Появляются качественно новые образцы вооружения, совершенствуются формы и методы боевых действий, способы защиты войск. Насколько применим в этих условиях опыт минувшей войны?

– А я и не говорю, что нужно учить армию тому, что было в прошлой войне. Понятно, что и её вооружение, и обучение должны осуществляться с учётом характера войн и военных конфликтов будущего. Но не могут устареть сам подход к решению оперативно-тактических задач, предполагающий широкое творчество, конкретную организаторскую работу, умение обучать войска именно тому, что от них может потребоваться в боевой обстановке, и многое другое, что определяет суть военного искусства, в котором есть если не «вечные», то очень долго живущие истины, выстраданные многими поколениями защитников Отечества.

В принципе опыт любой войны никогда полностью не устаревает и устареть не может. Если, конечно, рассматривать его не как объект копирования и слепого подражания, а как сгусток военной мудрости, где интегрируется всё позитивное и негативное, что было в прошлой военной практике, и вытекающие из этого закономерности развития военного дела. В истории не раз после большой или локальной войны пытались представить дело таким образом, что от прежнего военного искусства ничего не осталось. Но следующая война, порождая новые способы ведения вооружённой борьбы, сохраняла и немало прежних. По крайней мере до сих пор в истории ещё не было такой войны, которая бы перечеркнула всё, что было в военном искусстве до этого.

Для использования в будущем нужен не просто состоявшийся опыт, не то, что лежит на поверхности. Нужно изучать те глубинные, подчас скрытые устойчивые процессы и явления, которые имеют возможности дальнейшего развития, проявляют себя порою в новых, совершенно других формах, чем это было в предшествующей войне.

– Вместе с тем, как свидетельствует история, это отмечается и в ваших военно-исторических трудах, каждая последующая война всё меньше сохраняет элементы старого и всё больше порождает новое…

– Поэтому и требуется критический, творческий подход к опыту любой войны – афганской, чеченской и других. Ведь везде в немалой степени использовался опыт Великой Отечественной войны. Особенно в части, касающейся подготовки подразделений к выполнению конкретной боевой задачи. Вместе с тем было выработано и много новых приёмов ведения боевых действий, скажем, в специфических условиях горно-пустынной местности.

Опыт Великой Отечественной и других войн показывает, что глубокие теоретические знания и творческое их применение помогают командиру лучше видеть общую связь происходящих явлений и увереннее ориентироваться в обстановке. В то же время важно, чтобы командир, не сковывая себя общей теоретической схемой, стремился глубже проникать в суть реально сложившейся обстановки, уловить её выгодные и невыгодные особенности и, исходя из их анализа, находил оригинальные решения и способы действий, в наибольшей степени соответствующие конкретным условиям обстановки и поставленной боевой задаче. Не случайно именно максимальная степень соответствия решений и действий командующих, командиров и войск конкретным условиям обстановки даёт о себе знать на протяжении всей истории с такой устойчивой закономерностью. В этом выражается суть военного искусства, определяющая наиболее существенные и устойчивые связи, соотношение объективных и субъективных факторов, внутренние движущие силы и основные причины побед и поражений.

Самый большой враг военного искусства – шаблон и схематизм. К сожалению, эту истину мы после войны стали забывать, и хорошо, что в последнее время в военном ведомстве, насколько я могу судить, возрождается понимание её непреходящей ценности. Впрочем, об этом свидетельствуют и многочисленные мероприятия боевой и оперативной подготовки, которые проходят в нестандартной обстановке. Несомненно, и в данном случае играет свою роль творческое применение опыта Великой Отечественной и других войн. Обращаясь к нему, мы каждый раз находим что-то такое, что побуждает к более глубокому осмыслению происходящего в военном деле и способствует более отчётливому видению путей его развития.

«Военное сотрудничество, в том числе со странами НАТО, может принести пользу, если оно будет осуществляться путём обмена и взаимного обогащения опытом»

– Махмут Ахметович, а если завтра война? Каким вам, учёному и практику, видится её характер и какие требования к военным кадрам она предъявит?

– Ну, будем надеяться, что подобное не случится. Тем не менее мы люди военные и должны быть готовы ко всему. Что же касается операций и боевых действий будущего, то можно предположить, что они будут отличаться возросшим размахом, участием в них разнородных сил, оснащённых разнообразной сложной боевой техникой, высокой динамичностью и манёвренностью, отсутствием сплошных фронтов, резким и быстрым изменением обстановки, ожесточённой борьбой за захват и удержание инициативы и сильным радиоэлектронным противоборством. Всё это значительно усложнит управление войсками и силами флотов.

При больших скоростях ракет, авиации, повышенной подвижности войск, особенно в системе Стратегических ядерных сил, ПВО, ВВС, управленческая боевая деятельность потребует реализации заранее разработанных вариантов решений, программирования и моделирования предстоящих боевых действий. Высокий уровень планирования операций и боевых действий станет главной предпосылкой успешного управления войсками и силами.

Как известно, автоматизация, компьютеризация управления требуют совершенствования не только структуры органов управления, но и форм и методов работы командования и штабов. В частности, новейшие достижения науки свидетельствуют о том, что система управления в целом может быть эффективной только в том случае, если будет развиваться как по вертикали, так и по горизонтали.

Это означает, что при соблюдении в целом принципа единоначалия требуется всемерное расширение фронта работы, предоставление больших прав штабам, начальникам родов войск, служб. Они должны решать многие вопросы самостоятельно, согласуя их с общевойсковым штабом и между собой, так как при крайне ограниченном времени и быстром развитии событий командующий уже не в состоянии лично решать все важнейшие вопросы подготовки и ведения операции, как это было в прошлом. Нужна значительно большая инициативность и самостоятельность во всех звеньях. Понятно, что эти качества нужно вырабатывать ещё в мирное время, закладывать соответствующие положения в общевоинские уставы.

Поэтому так важно заранее предвидеть изменения характера вооружённой борьбы, новые требования к системе управления, и с учётом именно этих объективных факторов, а не подспудных соображений определять оргструктуру, права и задачи органов управления, решительно избавляясь от негативных проявлений прошлого и максимально полно используя современный положительный опыт, накопленный в России, США, Китае и вооружённых силах других стран.

– То есть, чураться зарубежного опыта тоже не надо?

– Более того, исходя из опыта антитеррористических операций, локальных войн, возникающих общих угроз, нельзя исключать, что нашим армиям и в будущем придётся сотрудничать и совместно решать военные задачи. В Сирии, например, уже сейчас это даёт о себе знать. А это потребует определённой совместимости систем военного управления наших стран. Именно поэтому очень важно не противопоставлять и не абсолютизировать ту или иную систему управления, а совершенствовать их с учётом взаимного опыта и перспектив развития характера вооружённой борьбы.

В последнее время, когда на фоне американского технологического превосходства в войне против заведомо слабых противников блеск военного искусства тускнеет, развёрнута информационно-дезинформационная кампания с целью изобразить, что традиционно русские, немецкие, французские военные школы, основанные на богатейшем опыте ведения больших войн и идеях передовых для своего времени военных мыслителей – таких как Суворов, Милютин, Драгомиров, Брусилов, Фрунзе, Тухачевский, Свечин, Жуков, Василевский или Шарнгорст, Мольтке, Людендорф, Фош, Кейтель, Рундштедт, Манштейн, Гудериан, – изжили себя. Теперь, по мнению апологетов «виртуальных» и «асимметричных войн», всё прошлое военное искусство надо похоронить. Утверждается, что «сейчас ушли на второй план личностные качества полководца-воина, способного демонстрировать в бою ратное мастерство, мужество, бесстрашие и отвагу. Штабы и компьютеры разрабатывают стратегию, техника обеспечивает мобильность и натиск... Те же США, обойдясь без гениальных полководцев, выиграли геополитическое сражение в Европе, установили фактический протекторат над Балканами».

Однако без полководцев, людей без их мыслительной деятельности и умения долго ещё невозможно будет обходиться. Те же штабы состоят не только из компьютеров и обслуживающего их персонала. Но как всегда, чрезмерно увлекающиеся люди хотят побыстрее расстаться со всем, что было в прошлом. В связи с этим раздаются призывы ориентироваться на всё возвышающуюся американскую школу как единственно возможную в будущем.

«Самый большой враг военного искусства – шаблон и схематизм»

У американцев действительно многому можно научиться, особенно умению создавать выгодные политические условия для ведения войны, в области высоких технологий. Но пренебрежение к национальному опыту других армий, подгонка военной организации всех стран под натовские стандарты со временем может привести к деградации военного дела. Военное сотрудничество, в том числе со странами НАТО, может принести пользу, если оно будет осуществляться путём обмена и взаимного обогащения опытом, а не путём навязывания или слепого копирования стандартов лишь одной армии без учёта национальных традиций и других особенностей различных стран.

Современные войны ещё более тесно переплетаются с невоенными средствами и формами противоборства. Они оказывают своё влияние и на способы ведения вооружённой борьбы. Эту сторону дела тоже нужно глубже учитывать и осваивать. Президент России Владимир Владимирович Путин в одном из своих выступлений говорил: «...Мы должны обезопасить нашу страну от любых форм военно-политического давления и потенциальной внешней агрессии».
В Сирии, например, сложилась такая обстановка, когда там одновременно участвуют в военных действиях различные государства, преследуя разные цели. Всё это крайне обостряет политическую и военную обстановку. С учётом этого приходится решать и военные задачи.

Чтобы быть на высоте предназначения, наш долг быть готовыми выполнять и эти задачи по обеспечению оборонной безопасности Отечества в более широком плане.

Беседовал Геннадий Миранович.

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

Можно искать по нескольким полям одновременно:

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND .
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":

$ исследование $ развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

" исследование и разработка"

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "# " перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

# исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

" исследование разработка"~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^ " в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO .
Будет произведена лексикографическая сортировка.

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 6 (11,12)/1995, стр. 74-77

Контуры вооруженной борьбы будущего

Маршал Советского Союза В.Г.КУЛИКОВ

В соответствии с исследовательскими планами Академии военных наук вышла в свет новая книга доктора военных наук генерала армии М.Гареева «Если завтра война», посвященная перспективам развития военного дела на ближайшие 20-25 лет. Как подчеркивает автор, в наши дни, как и прежде, постоянно раздаются упреки в адрес военных, что «они готовятся к прошлой войне». Кстати, и эти слова, ставшие крылатыми, были произнесены Ллойд Джорджем уже после войны, когда многое стало очевидным. Разумеется, в военном строительстве и подготовке вооруженных сил было бы разумнее больше ориентироваться на перспективу. И несмотря на то, что предвидеть характер будущей войны практически никогда в полной мере не удавалось, лучше ошибиться в прогнозах, чем смириться с мыслью о невозможности заглянуть в будущее военного дела.

Каким будет характер вооруженной борьбы будущего? На этот счет существуют самые различные взгляды - от явно консервативных до самых радикальных.

Так, начальник отдела оценки общей ситуации Министерства обороны США Э.Маршалл считает, что в ближайшие десятилетия нынешние методы ведения войны потеряют всякий смысл и самая современная на сегодняшний день боевая техника утратит свое значение. По его мнению, в «век информатики» массовые армии уступят место относительно небольшим формированиям профессионалов-специалистов, способных уничтожать противника, не вступая с ним в непосредственный контакт. Э.Маршалл описывает и другие увлекательные преобразования в военном деле, порой граничащие с фантастикой.

В книге генерала армии М.Гареева дается более взвешенная оценка перспектив развития военного дела: способы ведения вооруженной борьбы, без сомнения, претерпят значительные изменения, но сохранится определенная преемственность в их развитии. Ибо еще не было такой войны и, видимо, никогда не будет, которая, порождая много нового, полностью перечеркнула бы прежнее военное искусство. На основе анализа развития военно-политической обстановки, оружия и военной техники автор рассматривает возможные источники войн, военных конфликтов и важнейшие изменения, которые могут произойти в военном строительстве, характере вооруженной борьбы и способах боевого применения вооруженных сил, направленности их воинского обучения. Основная идея книги - отказ от теории ядерной войны, стратегии тотального, «лобового» сокрушения и зарождение новой эпохи обычных войн, вооруженных конфликтов с доминированием более гибких и разнообразных способов «непрямых» стратегических действий.

Следует подчеркнуть, что впервые, может быть, за многие десятилетия появился труд, где армии других государств рассматриваются не только как противники. Военно-стратегические проблемы анализируются с учетом тенденций их развития в различных странах и изменившейся геополитической обстановки. Вместе с тем должное внимание уделено и проблемам становления Российской армии.

Ценность любого научного труда заключается не только в актуальности рассматриваемой темы, но прежде всего в новизне и обоснованности выдвигаемых идей и взглядов. В этом отношении книга «Если завтра война» отличается действительно новаторским характером, оригинальными мыслями, глубоким проникновением в суть исследуемых вопросов и четкой аргументацией выдвигаемых положений.

Прежде всего убедительно показана несостоятельность возобладавшей в годы перестройки точки зрения, будто война теперь перестанет быть продолжением политики. В действительности войны не прекратились, а в ряде регионов даже участились, и никто из «перестроечных» философов и политиков не пытается объяснить, чем же они тогда являются. Автор книги полагает, что правильнее было бы говорить, что политика не должна себя связывать с вооруженным насилием, а война не должна служить продолжением политики. Но если она уже развязана, то не может быть вне политики, ибо наряду с рациональной может существовать и нерациональная политика, когда политические противоречия порождают и могут порождать войны и вооруженные конфликты. Иной подход затрудняет вскрытие источников войн, поиск путей воздействия народов на политику правящих кругов и предотвращение войн.

Главным изменением в характере войны будущего, по мнению автора, будет отказ от стратегии ядерной войны. Он называет этот процесс «антиядерной революцией в военном деле». Неуклонное сокращение ядерного оружия приводит к тому, что оно перестает быть оружием поля боя и превращается в средство стратегического сдерживания, и поэтому всем государствам следует отказаться от его применения первыми.

В связи с этим требуется серьезно пересмотреть способы применения Вооруженных Сил, боевые уставы, программы обучения в вузах и войсках, ориентируясь на ведение военных действий с использованием обычного, в том числе высокоточного оружия, но при сохраняющейся угрозе применения ядерного.

С прекращением глобальной конфронтации и изменением расстановки военно-политических сил мировая война представляется маловероятной, но возрастает опасность возникновения локальных войн и вооруженных конфликтов. Автор выделяет их в особый раздел военного искусства и раскрывает их особенности. Не исключается также перерастание конфликтов в крупномасштабную войну в регионах.

Весьма интересна мысль об изменении соотношения прямых и непрямых действий в стратегии. Непрямые действия, связанные с политическим, экономическим и морально-психологическим воздействием на противника, различными способами его дезинформации и подрыва изнутри, всегда играли большую роль. Но в условиях, когда господствовали идеи тотальной войны, прямые действия и кровопролитные сражения нередко превращались в самоцель, отодвигая на второй план все другие способы. В современных условиях при отсутствии глобальной конфронтации, когда ядерное оружие выполняет роль сдерживающего фактора, значение упомянутых выше непрямых действий неуклонно возрастает. Речь идет о большей гибкости военного искусства и более полном использовании разнообразных средств и способов действий. Так, государства, придерживающиеся оборонительной военной доктрины, отказываются от начала военных действий первыми как ядерным, так и обычным оружием. Но если агрессия уже совершена, то страна, подвергшаяся нападению, будет вправе во имя защиты своих интересов (суверенитета) применять все необходимые способы действий - как наступательные, так и оборонительные, используя весь арсенал военного искусства. В частности, миролюбивые государства в начале войны будут, конечно, ориентироваться в основном на ответные действия. Но не исключено, что при хорошо организованной разведке и своевременном стратегическом развертывании в связи с возникающей угрозой Вооруженные Силы могут переходить в немедленное наступление в ответ на начавшееся нападение противника.

Значительное внимание в книге М.Гареева уделено уточнению классификации форм боевого применения Вооруженных Сил и тенденциям развития способов ведения операций. В частности, автор доказывает необходимость пересмотра положения о том, что для обороны требуется в два-три раза меньше сил и средств, чем для наступления. Опыт второй мировой войны, современных локальных войн и конфликтов свидетельствует, что для срыва и успешного отражения наступления противника в оперативно-стратегическом масштабе (без длительного отступления) нужны силы и средства, не намного уступающие агрессору. Причем нельзя рассчитывать на кратковременные оборонительные действия. Для отражения наступления противника и разгрома его основных ударных группировок потребуется провести целый ряд ожесточенных оборонительных сражений, сочетая упорное удержание занимаемых рубежей с широким маневром войск на угрожаемые направления и мощными контрударами из глубины с последующим переходом в контрнаступление.

В наступательных и оборонительных операциях, по мнению автора, существенно изменяются способы сосредоточения основных усилий на решающих направлениях, совершения маневра, огневого поражения противника, которое будет осуществляться главным образом огневыми ударами дальнобойного ВТО, а не только в ходе столкновения передовых соединений. В целом вооруженная борьба будет носить объемный, воздушно-наземный и высокоманевренный характер с одновременным ведением взаимосвязанных боевых действий на земле, в воздухе и на море.

Поскольку, как отмечает автор, особое значение в начале войны придается проведению воздушных операций и без них наступление сухопутных войск в некоторых армиях и не мыслится, в общей системе вооруженной борьбы решающее значение приобретают активные согласованные действия всех видов Вооруженных Сил по разгрому средств воздушного нападения противника. С учетом того, что эта задача становится главной и составляет основное содержание всех видов операций, она должна найти отражение и в новой оргструктуре Вооруженных Сил. В частности, общевойсковые органы управления стратегического и оперативного звена должны иметь в своем непосредственном подчинении средства воздушно-космической обороны и привлекать к разгрому воздушного противника все имеющиеся силы и средства, а не только войска ПВО. С ПВО происходит та же трансформация, что и в свое время с противотанковой обороной, когда она из отдельного вида боевой деятельности превратилась в основную составляющую общевойскового боя и операции.

В рассматриваемой книге показывается также несостоятельность попыток некоторых теоретиков «преобразовать» военное искусство с так называемых «гуманистических» позиций, сводящих на нет самую суть военного дела. Единственно разумный подход они видят в том, чтобы признать невозможность победы в любой будущей войне. Более того, самый большой недостаток разрабатываемых генштабами планов и сценариев войны, по их мнению, состоит в том, что они не предусматривают поражения своего государства. В действительности войны шли и идут, одерживаются победы и случаются поражения. И в этих условиях думать, что стоит одной из сторон отказаться от войны, как ее не будет, что отказ от победы в войне - самый верный путь к безопасному миру, - значит полностью оторваться от реальности. Наивно также декларировать «позволительные» и «непозволительные» способы действий, попытки, например, запретить или ограничить наступательные действия, нанесение огневых ударов по территории противника. Подобные суждения, хотят того их авторы или нет, не что иное, как идеология поощрения вероятных агрессоров и капитуляции перед ними, лишающая миролюбивые государства потенциала сдерживания, предотвращения войны, не имеющая ничего общего с интересами обеспечения и национальной, и глобальной безопасности. К тому же развитие военного дела не зависит от субъективных желаний и определяется объективными факторами, не считаться с которыми нельзя.

Говоря о перспективах военного строительства, М.Гареев обстоятельно анализирует возможные направления эволюции способов комплектования Вооруженных Сил. Он делает вывод, что ведущей тенденцией в будущем станет все большая профессионализация армий и флотов. Но практически из более чем 150 государств только в США, Великобритании, Японии и еще нескольких африканских и южноамериканских странах имеются в настоящее время полностью профессиональные армии. Остальные страны намерены придерживаться смешанной системы комплектования. Это объясняется в основном экономическими соображениями и необходимостью подготовки мобилизационных ресурсов. Да и нет надобности по всем специальностям (в том числе простейшим) иметь «дорогостоящих» добровольцев (контрактников).

Наряду с положительными сторонами в книге, на наш взгляд, есть и слабые места. Недостаточно остро и критически проанализированы громоздкость и негибкость традиционной российской (советской) системы военного управления. Но невозможно идти вперед, вырабатывать новую систему, не развенчав старую, которая зиждилась на обязательном подавляющем превосходстве в живой силе и на принципе выполнения боевых задач любой ценой. Желательно было бы более детально изложить особенности ведения боевых действий в локальных конфликтах, а также применения Мобильных сил. Недостаточно учтено влияние космических средств на боевые действия на земле, в воздухе и на море. Не получила отчетливого выражения высказанная автором мысль, что США в будущем ожидает судьба других империй, если они начнут претендовать на монопольное управление всем миром. Следовало бы и более обстоятельно раскрыть пути формирования у воинов морально-психологических качеств, необходимых при выполнении боевых задач. Разумеется, в одной книге всего не скажешь. Да и наши мнения не обязательно должны совпадать. В целом труд М.Гареева является значительным событием в нашей военной теории. Многие выводы и предложения автора заслуживают не только читательского ознакомления, изучения офицерами, но и реализации в практике строительства и подготовки Вооруженных Сил.

Гареев М.А. «Если завтра война». - М.: Изд-во «Владар», 1995. - С. 239.

Компас. - №119. - С.3-7.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

Генерал армии Махмут Гареев по праву считается старейшиной офицерского корпуса России. Его первой войной стала Великая Отечественная. Второй — Советско-японская. Третьей — Война на истощение между Египтом и Израилем, где он служил военным советником. Четвертой — война в Афганистане. Накануне своего 95-летия прославленный военачальник нашел время, чтобы дать интервью «АиФ».

Сергей Осипов, «АиФ»: — Махмут Ахметович, ваша военная биография началась в Узбекистане. Но как вас, татарина с Урала, туда занесло?

Махмут Гареев : — Я действительно родился в Челябинске в многодетной татарской семье. Нас, детей, было 8 человек. Потом переехали в Омск. Но в начале 30-х годов в стране была страшная безработица. В поисках лучшей доли отец решил перевезти семью в Среднюю Азию, где, по слухам, жить было более сытно. Но сперва в Ташкент на разведку послали моего старшего брата. Он оттуда написал: приезжайте, здесь какую палку в землю ни воткни, всё вырастет. Семья собралась и поехала. Тогда, кстати, вышло постановление Совнаркома, чтобы татарских и башкирских переселенцев целевым образом направляли в Среднюю Азию. Общие тюркские языки и все такое. Так что почти во всех советских учреждениях Узбекистана и других республик татар много было. Одна из моих сестер, например, 40 лет проработала учительницей в узбекском кишлаке.

Перед уходом на фронт 1941 г. с отцом. Фото: Из личного архива / Махмут Гареев

Семья осела в древнем городе Карши. Я учился сперва в узбекской школе, потом в русской. А в семье говорили по-татарски, так что я с детства был полиглотом. И хотел в армии служить. Много читал про великих русских полководцев — Суворова , Кутузова , хотел быть похожим на них. Да и жизнь в Узбекистане была военная. На город, где мы жили, регулярно нападали басмачи. Они приходили из Афганистана, где хозяйничали англичане, которые через них стремились дестабилизировать обстановку в СССР. Басмачи убивали коммунистов, совслужащих, вырезали семьи, в которых дети учились в русских школах. Забегая вперед, скажу, что басмачество кончилось раз и навсегда после 22 июня 1941 года. СССР и Англия стали союзниками — и как отрезало!

Так вот, в городе Карши, где жила моя семья, для защиты от басмачей стоял 82-й кавалерийский полк. Я повадился ходить туда, играл в духовом оркестре. Сперва на альте, потом на баритоне — такой большой медной трубе. Красноармейцы меня за это кормили, а это какая-никакая помощь семье. Ну и стал воспитанником полка вместе с несколькими такими же мальчишками, как и я.

Чуть позднее 10 из нас написали заявление в военкомат. В начале 1941 года нас направили в Ташкентское пехотное училище. Им тогда командовал генерал Петров , который позднее прославился при обороне Одессы и Севастополя. Учиться пришлось недолго. 22 июня приходим с полевых занятий, кто пулемет на себе тащит, кто станок пулеметный, а нас вместо обеда строят на плацу. Через репродуктор слушаем выступление Молотова. Война началась...

В ноябре нас выпустили из училища в должности командиров взводов и направили сразу на фронт под Москву. Многие из нашего выпуска попали в 316-ю дивизию, ставшую потом Панфиловской, а меня направили в 120-ю отдельную стрелковую бригаду. Как добирался до прифронтовой Москвы — отдельная история. 50-60 километров то пешком, то на попутках. Далее — ползком на пузе, поскольку предназначенный мне 3-й батальон вел бой в окружении. Добрался. Навстречу — старшина с перевязанной рукой. Ни одного офицера в строю не осталось, да и бойцов человек 40 при штатной численности 400 человек. Командовал батальоном этот старшина, получил ранение, сдал мне дела и отбыл в медсанбат. Так что первая моя должность на войне — комбат. Был я им, правда, недолго, пока не прибыл более опытный офицер, капитан Губкин . Я получил 1-ю роту. А взводом так ни разу и не покомандовал.

С боевыми товарищами, 1 мая 1945-о г. Фото: Из личного архива / Махмут Гареев

— Что самое страшное на войне?

— Самое страшное — это не когда стреляют. Самое страшное — это весна и осень. Днем солнце пригреет, земля оттает, сделается мокрой. Если надо идти в атаку и немцы нас огнем к земле прижмут — вот тогда беда! Плюхнешься в лужу или залитую водой воронку. И часами головы не поднять. Лежишь на раскисшей земле и медленно замерзаешь.

— И как спасались?

— Водкой спасались. Правда, ее выдавали только зимой и поздней осенью. Только водкой от холода и спасались. На случай, если 100 граммов старшина выдать не успеет, когда была возможность перед боем запасались в военторге тройным одеколоном. Тоже выручало...

— Помните, как в первый раз ранило?

— А как же! Дело было в августе 1942-го. Шел в атаку у деревни Варганово Калужской области. Сейчас ее уже нет на карте. В правой руке граната, в левой пистолет. Вот в левую-то руку между большим и указательным пальцем немецкая пуля и попала. Прошла через ладонь, кость не задета. Я думал, обойдется, но через 2 дня ладонь стала распухать. Пошел ночью в армейский госпиталь неподалёку. Хирурги там злые, по трое суток не спали, и сразу говорят: отвоевался! Сейчас кисть отрежем, чтобы гангрены не было. У них, в госпиталях, хорошим показателем считался большой поток раненых. Если бы мне кисть сразу отрезали, я бы 15 дней пролечился — и до свидания. Но я от ампутации отказался и показатели госпиталю испортил!

Ладно, шучу, не испортил. Выручила меня старушка — хирургическая сестра. Идёт, говорит, утром санитарный эшелон на Рязань, ступай на станцию, я тебя запишу. Полтора месяца лечился, но руку сохранил. После, в 43-м, был осколок в голову, потом были пуля в левую ногу, сыпной тиф в Манчжурии во время войны с Японией, контузия в Афганистане в 1990-м...

Афган, 1989 г. Фото: Из личного архива / Махмут Гареев

— Так ведь Ограниченный контингент вроде бы в 89-м вывели.

— Контингент-то вывели, а я остался — главным военным советником при президенте Наджибулле . А контузило меня при таких обстоятельствах. Выехали из советского посольства на бронированном УАЗе. Видимо, талибы это дело засекли. На окраине Кабула рядом с машиной разорвался снаряд. Контузия, никакой храбрости мне на этот раз не потребовалось. Зато потом такие времена настали, что храбрость надо было проявлять в мирной жизни. И в своей стороне, а не в Афганской.

— В смысле?

— В смысле, чтобы Советский Союз от распада спасти. При определенных условиях это было можно сделать. Это я вам как бывший замначальника Генерального штаба говорю!

Махмут Гареев. Фото: / Сергей Осипов