Министерство образования и науки

Российской Федерации

МОУ «Давыдовская СОШ с углубленным изучением отдельных предметов»

ВНИМАНИЕ К СЛОВУ

(реферат)

Выполнила:

ученица IX класса «А»

МОУ « Давыдовской СОШ с УИОП»

Шаталова Юлия

Научный руководитель:

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………2

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И УПОТРЕБЛЕНИЕ СЛОВ СОВРЕМЕННОГО

РУССКОГО ЯЗЫКА………………………………………………………………..3

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О СЛОВЕ…………………………………………...3-4

НАУКА О ПРОИСХОЖДЕНИИ СЛОВ…………………………………4-6

ИСКОННО РУССКИЕ СЛОВА…………………………………………..7-8

ИНОЯЗЫЧНЫЕ СЛОВА В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ….8-10

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ

ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ……………………………………………….10-11

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………………….12

ЛИТЕРАТУРА………………………………………………………………………...13

ВВЕДЕНИЕ.

С самого раннего детства и до глубокой старости вся жизнь чело­века неразрывно связана с языком.

Ребенок еще не научился как следует говорить, а его чистый слух уже ловит журчание бабушкиных сказок, материнской колыбельной песенки. Но ведь сказки и прибаутки - это язык.

Подросток идет в школу. Юноша шагает в институт или в универ­ситет. Целое море слов, шумный океан речи подхватывает его там, за широкими дверями. Сквозь живые беседы учителей, сквозь страницы сотен книг впервые видится ему отраженная в слове необъятно-слож­ная Вселенная. Через слово он впервые узнает о том, чего еще не видели его глаза. В звучном слове развертываются перед ним льяносы Ориноко, сверкают айсберги Арк­тики, шумят водопады Африки и Америки. Раскрывается огромный мир звездных пространств; зримыми становятся микроскопические космосы молекул и атомов.

Новый человек роднится с древними мыслями, с теми, что сложи­лись в головах людей за тысячелетия до его рождения. Сам он обре­тает возможность обращаться к правнукам, которые будут жить спустя века после его кончины. И все это только благодаря языку.

Все, что люди совершают в мире действительно человеческого, со­вершается при помощи языка. Нельзя без него работать согласованно, совместно с другими. Без его посредства немыслимо ни на шаг двинуть вперед науку, технику, ремёсла, искусство - жизнь.

«Если бы каждый член человеческого рода не мог изъяснить своих понятий другому, - говорил когда-то великий помор Ломоносов, - то бы не токмо лишены мы были согласного общих дел течения, которое соединением разных мыслей управляется, но и едва бы не хуже ли были мы диких зверей, рассыпанных по лесам и по пу­стыням!»

Когда мы говорим «язык», мы думаем: «слова». Это естественно: язык состоит из слов, тут спорить не о чем.

Но мало кто представляет себе по-настоящему, каково оно, самое простое и обычное человеческое слово, каким неописуемо тонким и сложным творением человека оно является, какой своеобразной (и во многом еще загадочной) жизнью живет, какую неизмеримо огромную роль играет в судьбах своего творца - человека.

Если в мире есть вещи, достойные названия «чуда», то слово, бесспорно, первая и самая чудесная из них.

Услышав, что оно устроено сложнее и хитроумнее, чем наиболее усовершенствованный механизм, что оно «ведет себя» иной раз причуд­ливее и непонятнее любого живого существа, вы, пожалуй, сочтете это поэтическим преувеличением. А на деле все сказанное во много раз бледнее действительности. Чтобы убедиться в этом, начнем с самого простого и вместе с тем, может быть, самого сложного - с «многознач­ности» слова.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И УПОТРЕБЛЕНИЕ СЛОВ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О СЛОВЕ.

Наука о языке привыкла оперировать по­нятием «слово». Однако швейцарский языко­вед первой половины XX в. Шарль Балли (1865-1947) справедливо писал: «Понятие сло­ва обычно считается ясным; на деле же это одно из наиболее двусмысленных понятий, ко­торые встречаются в языкознании ». Попытки дать строгое определение слова в науке послед­него столетия наталкивались на очень большие препятствия. Любое более или менее чёткое определение слова в чём-то расходилось с тра­дицией или языковой интуицией носителей языка. Некоторые лингвисты, особенно в США, пытались обойтись вообще без понятия «слово», но этот подход ещё больше противоре­чит нашей интуиции. Любой носитель языка, даже неграмотный, имеет некоторое осознан­ное или неосознанное представление о слове. Такие представления отразились и в лингвис­тических традициях.

При этом в разных традициях представление о слове не вполне одинаково. В европейской тра­диции отражено представление о слове как о достаточно сложной структуре. Наука послед­них трёх-четырёх исков выработала представ­ление о том, что слово членится на значимые части: корни, приставки, суффиксы, окончания. Однако античная традиция эти части не выде­ляла, слово (кроме составного вроде благогове­нии) считалось нечленимой единицей (за ис­ключением членения на звуки, моры и слоги).

У арабов и индийцев слово также выступа­ло как сложная единица. Однако жёсткая струк­тура арабского корня требовала выделить ко­рень как особую единицу, отличную от слова: слово состоит из корня, его огласовки (подоб­ной словоизменению у греков) и «добавок» - прежде всего суффиксов. Поэтому в арабской традиции выделялись две главные единицы: сло­во и корень. Особо выделялся корень и у ин­дийцев. Иногда даже считают, что понятия «ко­рень», «суффикс» и т. д. пришли в европейскую науку в XVI-XVII ив. с Востока.

Иначе представляли себе слово в дальневосточных традициях. Несколько упрощая, мож­но считать, что в японском языке окончания (суффиксы словоизменения) не отграничива­ются от служебных слов. В качестве знаменательного слова понимается то, что в русском языке называется основой слова (корень или корень вместе с суффиксами). Если бы по-япон­ски описывался русский язык, то считалось бы, что в последовательности на столиках слов не два, а три: на, столик, ах. Но член предложения здесь всего один. С точки зрения японцев, пред­ложение состоит не из слов, а из более слож­ных единиц.

Наконец, в Китае «цзы» - это не только иероглиф и слог, но и слово. Именно «цзы» зано­силось в словари. Конечно, «цзы» как словарная единица обладала значением. В современном языке помимо значительно боль­шего количества многосложных заимствований есть и сложные слова, состоящие из несколь­ких корней. Однако, как показывают психоло­гические опыты, для языкового сознания даже современного китайца эти сложные слова ско­рее воспринимаются как нечто вроде русских фразеологизмов (железная дорога, детский сад). Чисто грамматические элементы тракту­ются как служебные («пустые») слова, поэтому в китайской традиции не было необходимости различать слово и корень.

Итак, во всех традициях было понятие «сло­во», но свойства этой единицы могли не сов­падать. Вероятно, и сходства, и различия тради­ций здесь отражают некоторую объективную реальность, которую невозможно прямо наблю­дать. Понятие «слово» по своей природе психо­логично. В мозгу человека хранятся готовые «блоки», из которых по определённым прави­лам строится речь. Эти «блоки» не должны быть ни слишком краткими (тогда бы усложнились правила построения речи), ни слишком длин­ными (иначе перегружалась бы память). Можно предположить, что оптимальная «средняя» единица хранения - слово.

Помимо нашей интуиции и анализа тради­ций на это заключение наталкивает и анализ речевых расстройств, в частности вызванных травмами, связанными с повреждениями от­дельных участков мозга. Во время Великой Оте­чественной войны такие травмы изучал выда­ющийся психолог Александр Романович Лурия (1902-1977). Вот попытка одного из ране­ных передать содержание фильма: «Одесса! Жу­лик! Туда... учиться... море... во... во-до-лаз! Арме-на... па-роход... пошло... ох! Батуми ! Барышня... Эх! Ми-ли-ци-о-нер... Эх!.. Знаю!.. Кас-са! Денег. Эх!.. Папиросы». Очевидно, у этого человека не повреждён участок мозга, где хранятся слова, но нарушен механизм построения предложе­ния. Лурия описал и другое расстройство ре­чи, при котором, наоборот, предложения стро­ятся правильно, но повреждён участок мозга, связанный с хранением слов, из-за чего сло­варь очень обеднён, слова заменяются междо­метиями или словами с самым общим значе­нием. Таким образом, разные элементы языка существуют в мозгу раздельно. Поэтому ре­альная речь неизмеримо сложнее, чем просто комбинация слов.

Итак, слово - это прежде всего единица, хра­нящаяся в памяти человека. Собственно линг­вистические свойства слова могут быть и не во всем одинаковыми, что отражается в разных традициях.

НАУКА О ПРОИСХОЖДЕНИИ СЛОВ

Происхождение слов изучает наука которая называют этимологией. Это один из древнейших и один из интереснейших отде­лов языкознания. Основателями его были древнегрече­ские философы, в трудах которых появился и сам термин этимология, составленный из двух греческих слов: etumon, что значит «истина», и 1оgos, что значит «сло­во, учение». То есть сначала этимологией называли уче­ние об истине, об истинном значении слов.

С развитием науки о языке менялись цели и методы этимологических исследований. В современном языкозна­нии перед ученым, который занимается этимологическим анализом, стоят такие задачи:

во-первых, он находит, когда и где (в каком именно языке и диалекте) появилось слово;

во-вторых, устанавливает, из каких частей, по какому образцу оно создано;

в-третьих, определяет древнейшее значение слова.

Например, установлено, что слово копейка появилось в русском языке в XVI в. Оно было образовано от при­лагательного копейный и обозначало имевшую хожде­ние тогда серебряную монету с изображением царя, си­девшего на коне с копьем в руке - копейную деньгу.

Этимология, например, объясняет родство таких слов, как огород - изгородь и город. Городом первоначально называли только укрепление, крепостную городскую сте­ну (ср. московский Китай-город др.). Оказывается, что эти слова родственны англий­скому garden, которые обозначают «сад».

Этимология слова уводит исследователя буквально в глубь веков, когда не было еще письменности; она рас­сказывает о жизни народов, давно исчезнувших, о древ­них культурных связях между народами.

Чтобы показать разнообразие методов этимологиче­ского анализа и материалов, с которыми приходится иметь дело специалистам-этимологам, приведем для при­мера несколько этимологии старых и сравнительно новых cлов.

Луна и месяц. Оба этих слова очень древние, обще­славянские. Слово месяц с давних пор применялось для обозначения не только небесного светила, но и отрезка времени, который определялся в соответствии с фазами этого небесного светила. У слова месяц, как показывают этимологические исследования,- тот же корень, что и в глаголе мерить, в существительном мера.

По поводу происхождения слова луна высказываются различные мнения. Некоторые ученые считают, напри­мер, что луна имеет общий корень со словом луч.

В современном русском языке слова луна и месяц, хотя и являются синонимами, однако различаются по своему употреблению. Так, в литературном языке небес­ное светило принято называть луной (особенно если речь идет о Луне как об объекте наблюдения или исследова­ния) : «Обратная сторона Луны», «Полет к Луне» и т. д. Слово месяц в этом значении употребляется преиму­щественно в народно-разговорной и поэтической речи (вспомните название песни - «Светит месяц», поговорку «Как молодой месяц»).

Одно из ранних стихотворений Пушкина называется «Месяц». Любопытно, что начинается оно так:

Зачем из облака выходишь,

Уединенная луна,

И на подушки, сквозь окна,

Сиянье тусклое наводишь?

А заканчивается то же самое стихотворение такими строками:

Зачем ты, месяц, укатился

И в небе светлом утонул?

Зачем луч утренний блеснул?

Зачем я с милою простился?

Месяц, кроме того, имеет значение отрезка времени в 30 дней. Слово луна, как известно, в этом смысле не употребляется.

Разграничиваются по употреблению синонимы луна и месяц в устойчивых, образных выражениях. Например , мы говорим с луны свалился - о человеке, который про­являет неосведомленность, не знает чего-либо, известно­го всем. Мы говорим также под луной, что значит «в этом мире», «на земле». Заменить слово луна на слово месяц в этих выражениях невозможно.

Этимология - сложная наука. Хорошим этимологом стать трудно. Но и люди, далёкие от науки, любят искать истоки сло­ва, правда, обычно их интересуют связи семантические, смыс­ловые. Под воздействием такой народной этимологии нередка сближаются далёкие друг от друга слова. Например, учёные знают, что предок слова оплеуха - глагол плевать (когда-то бойцы перед кулачным боем имели при­вычку плевать на руки). А может показаться, что оно связано со словом ухо. Такое толкование - народная этимология.

Народная этимология может пересилить реальную историю слова. Так, слово свидетель мы связываем с видеть, понимая его в значении "очевидец" (тот, кто видел своими глазами). Пер­воначально же оно было образовано от глагола ведети "знать" (сравните: украинское слово сведка или белорусское сведок в том же значении).

О происхождении слов можно узнать в этимологических слова­рях, где кратко сообщается их этимология - происхожде­ние и история в языке. Существует ряд этимологических сло­варей, например: «Этимологический словарь русского языка» А. Преображенского «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера, «Краткий этимологический словарь русского язы­ка» и др.

ИСКОННО РУССКИЕ И ИНОЯЗЫЧНЫЕ СЛОВА

На всем протяжении своего развития русский язык сущест­венно изменялся. Перестроились его фонетическая система, мор­фологический и синтаксический строй. Лексический состав языка пополнялся новыми словами, а некоторые слова перестали упот­ребляться. Изменения в лексике происходили и происходят в связи с изменениями в обществе. Из века в век развивалась об­щественная, экономическая и культурная жизнь русского народа, появлялись новые орудия труда, машины, средства связи и пе­редвижения, материалы, улучшался быт людей, появлялись новые предметы домашнего обихода, новые виды одежды и обуви, предметы культуры и т. д. Для называния предметов сохраня­лись древние русские слова и создавались новые русские слова на базе уже имеющихся слов в результате разных способов рус­ского словообразования . Эти слова составляют пласт искон­но русской лексики современного русского языка.

В результате политических, торгово-экономических и культур­ных контактов происходил и происходит торговый, культурный, научный взаимообмен, а следовательно, и проникновение иноязыч­ных слов, которые пополняли и пополняют словарный состав рус­ского языка. Например, в памятниках письменности встречаются с XIV в. заимствованные слова караул (из тюркского), грош (из польского), ковыль (из тюркского); с XV в.- сельдь (из древне-исландского), барсук (из тюркского); с XVI в.- аптека (из поль­ского), аршин (из татарского); с XVII в.- гавань (из голланд­ского), грунт (из польского); с XVIII в.-акация (из немецко­го), газета (из итальянского), крендель (из немецкого); с XIX в.- бублик (из украинского), бинт (из немецкого), анкета (из французского), керосин (из английского); в XX в.- радар (из английского), робот (из чешского), акваланг (из англий­ского) и мн. др. Названные слова составляют иноязычный по происхождению пласт лексики современного русского языка.

Процесс пополнения новых слов в языке двумя путями - на базе уже имеющихся слов и путем заимствования из других язы­ков - закономерное явление во всех языках, в том числе в рус­ском.

ИСКОННО РУССКИЕ СЛОВА

Русский язык относится к славянской группе язы­ков. Родственными ему являются живые восточнославянские язы­ки - украинский и белорусский; западнославянские - польский, кашубский, чешский, словацкий, лужицкий; южнославянские - болгарский, македонский, сербскохорватский, словенский; мерт­вые- старославянский (южнославянский), полабский и помор­ский (западнославянские).

Задолго до нашей эры на территории между Днепром и Вислой обособились племена славян, у которых сложился свой обще­славянский язык.

К V-VI вв. в среде славян, к тому времени значительно рас­ширивших свою территорию, обособились три группы: южная, западная и восточная. Обособление групп славянских племен со­провождалось распадом общеславянского языка на самостоятель­ные языки.

Восточнославянский (древнерусский) язык - это язык обособившейся восточной группы славянских пле­мен.

С VII по IX в. складывалось, а с IX до начала XII в. существо­вало восточнославянское (древнерусское) государство - Киев­ская Русь. Население Киевской Руси говорило на близких друг другу говорах восточнославянского (древнерусского) языка.

В XII-XIII вв. Киевская Русь расчленилась на отдельные княжества. Восточнославянский (древнерусский) язык дал начало трем языкам - русскому, украинскому и бело­русскому. (В основном они обособились уже к XIV в.)

На северо-восточных окраинах Киевской Руси в XIV в. начало создаваться государство Московская Русь, население которого говорило на складывающемся русском языке, В эпоху Москов­ского государства и в последующие эпохи русский язык - это язык только одной из трех восточнославянских народностей.

Исконно русские слова делятся на: 1) общеславянские, 2) восточнославянские (древнерусские) и 3) собственно русские.

Общеславянские (борода, бровь, бедро, голова, губа, горло и др.) и восточнославянские (древнерусские) слова (багор, вдосталь, веревка, ежевика и др.) русский язык унаследовал из общеславянского и восточнославянского (древнерусского) языка. С XIV в. в русском языке стали появляться собственно русские слова (беседка, заблудиться, кочегар, ополчение и др.). В настоя­щее время собственно русские слова составляют значительный пласт лексики современного русского языка.

Собственно русские слова создавались на базе общеславян­ских, восточнославянских (древнерусских) слов и заимствован­ных слов. Например, в XVI в. из польского языка было заимство­вано слово аптека. На основе этого слова в русском языке возникло прилагательное аптечный по правилам русского словопроиз­водства. Этого слова нет в польском языке. Слово аптечный является собственно русским словом.

Ученые, определяя происхождение исконно русских слов, срав­нивают во всех славянских языках значение и произношение слов, обозначающих одни и те же предметы, явления, признаки, действия. Общеславянскими будут те слова, которые окажутся во всех или в большинстве славянских языков, причем среди этих языков обязательно должны быть если не все, то хотя бы часть каждой из трех групп славянских языков (восточной, южной, за­падной). Если окажется, что слова имеются, например, только в болгарском, сербскохорватском, македонском и словенском языках , то это южнославянские слова; если в русском, украинском и белорусском, то это восточнославянские (древнерусские) слова. Если слова имеются только в одном из языков, то это уже соб­ственные образования того или иного славянского языка, напри­мер русского.

ИНОЯЗЫЧНЫЕ СЛОВА В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

Иноязычные слова появляются в русском языке как под влия­нием внешних (неязыковых), так и внутренних (языковых) при­чин.

Внешние причины - это различные связи между народами. Так, в X в. Киевская Русь приняла христианство от греков. В связи с этим в древнерусский язык вместе с заимствован­ными культовыми идеями вошло много греческих слов. Были заим­ствованы и научные термины, названия предметов греческой куль­туры, названия растений, месяцев и т. д., например: идея, коме­дия, трагедия, история, магнит, алфавит , синтаксис, грамма­тика, планета, климат, физика, музей, театр, сцена, кукла, вишня , мята, мак, огурец, свекла, кедр, январь, февраль, декабрь и др.

В этот же период на востоке и юго-востоке наши предки всту­пали в контакты с тюркскими племенами - печенегами, полов­цами. С XIII по XV в. Древняя Русь находилась под ордынским игом. В результате этого в русском языке, по подсчетам ученых, укоренилось около 250 тюркских слов. К ним. относятся, напри­мер, такие слова: колчан, юрта, арба, сундук, кабан, аркан, тарантас, башмак, войлок, армяк, колпак, кушак, тулуп, шаро­вары, каблук, лапша, хан, ярлык, топчан.

Особенно интенсивно проникали в русский язык иноязычные слова в XVIII в. Административные и военные преобразования, проведенные Петром I в России, сблизили ее с западноевропей­скими государствами. Появилось много административных, во­енных (особенно морских), музыкальных терминов, терминов изоб­разительного, театрального искусства, названий новых предметов быта, одежды, например: лагерь, мундир, ефрейтор, орден, солдат, офицер, рота, штурм, штык, штаб, кухня, бутерброд, вафля, фарш, галстук, картуз (из немецкого языка); капитан, сержант, авангард , артиллерия, марш, манеж, атака, брешь, батальон, салют, гарнизон, блиндаж , сапер, десант, эскадра, кашне, костюм, жилет, пальто, браслет, мебель, комод, каби­нет, буфет , люстра, абажур , гардина, мармелад, крем (из французского языка); гавань, фарватер, бухта , киль, койка, флаг, верфь , док, кабель, рея, трал, вымпел, каюта, матрос, руль, шлюпка, рейд (из голландского языка); док, яхта, мичман (из английского языка); мольберт, флейта, гастроль (из немецкого языка); партер, пьеса, актер, суфлер, антракт, сюжет, балет, жанр (из французского языка); бас, мандолина, тенор, ария, браво, ложа, опера (из итальянского языка).

Внутренние причины - это потребности развития лексической системы языка, которые заключаются в следующем:

1. Устранение многозначности исконно русского слова, упро­щение его смысловой структуры. Так появились слова импорт, экспорт вместо многозначных исконно русских ввоз, вывоз. Слова импорт, экспорт стали обозначать «ввоз», «вывоз», свя­занные с международной торговлей .

2. Уточнение или детализация соответствующего понятия. Например, в русском языке было слово варенье, которым называ­лось и жидкое, и густое варенье. Чтобы отличить густое варенье из фруктов или ягод, представляющее собой однородную массу, от жидкого варенья, в котором могли сохраниться целые ягоды, густое варенье стали называть английским словом джем. Так же возникли слова репортаж (при исконно русском рассказ), тотальный (при исконно русском всеобщий), хобби (при искон­но русском увлечение), комфорт (при исконно русском удобст­во), сервис (при исконно русском обслуживание) и др.

3. Замена наименований, выраженных словосочетаниями, одним словом. Таким путем появились многие исконно русские слова, например: столовая комната - столовая; мостовая улица - мостовая; электрический поезд -электричка и т. д. Но в ряде случаев исконно русских слов для замены словосочетаний одним словом не оказывалось. Например, для замены словосоче­тания меткий стрелок более всего подошло заимствованное слово снайпер. Так появились, например, слова мотель - «гости­ница для автотуристов», спринтер - «бегун на короткие дистан­ции».

В современном русском языке различают три типа иноязыч­ных слов: 1) заимствованные слова; 2) экзотические слова (экзо­тизмы); 3) иноязычные вкрапления.

Заимствованные слова.- это такие иноязычные слова, которые полностью вошли в лексическую систему русского языка. Они приобрели лексическое значение, фонетическое оформ­ление, грамматические признаки, свойственные русскому языку, употребляются в различных стилях, пишутся буквами русского алфавита.

Экзотические слова также усвоили грамматические свойства русского языка и пишутся буквами русского языка. Одна­ко экзотизмы отражают особенности жизни какого-либо народа (не русского) и употребляются в специфических контекстах, когда речь идет о своеобразии его быта, местности, этнографических особенностях. Экзотизмами являются, например, слова аксакал - «уважаемый человек, старшина», арык - «канал», мэр - «глава городского управления», прерия - «обширная степь в Северной Америке» и т. п.

Если заимствуется предмет, идея, экзотизмы могут перейти в разряд заимствованных слов и стать общеупотребительными. Например, экзотизмом было слово хоккей, но когда эта игра у нас широко распространилась, слово хоккей стало общеупотреби­тельным.

Иноязычные вкрапления отличаются от двух первых групп тем, что передаются на письме в том же написании, которое им свойственно в передающем языке. В устной речи иноязычные вкрапления передаются в том же фонетическом и морфологическом оформлении, в каком они были в передающем языке.

Иноязычные вкрапления ни в толковые, ни в этимологические словари не включаются. Отдельные из них помещены в приложении к «Словарю иностранных слов». Наиболее полно иноязычные вкрапления собраны и в специальном «Словаре иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без пере­вода» .

Иноязычные слова пополняют лексику языка. В этом их боль­шая положительная роль. Однако обильное и без надобности упот­ребление иностранных слов затрудняет общение. Нужно осторожно использовать иностранные слова, не употреблять их без надобности и пользоваться преж­де всего русскими словами, если - они обозначают то же, что и ино­странные.

О происхождении заимствованных слов в русском языке крат­кие сведения сообщаются в толковых словарях с помощью ука­зания на язык-источник. В словарях иностранных слов указывает­ся язык-источник и раскрывается лексическое значение этого сло­ва в передающем языке, а более подробные сведения о заимство­ванных словах даются в этимологических словарях: в них, помимо языка-источника или языка-посредника, указывается время заим­ствования, смысловые и грамматические изменения, происшедшие на почве русского языка, например:

Краткий этимологический словарь русского языка

Абзац.

Школьный словарь иностранных слов

Абзац.

В русском языке преобладают славянские слова. Но так же, как и в других языках, славянский язык соединился с иностран­ными элементами. Это слова греческие, татарские, латинские, немецкие, французские. Некоторые из них, испытав легкие изме­нения, стали совершенно русскими, и их невозможно отбросить.

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

Культурные контакты с другими народами обогатили наш язык большим количеством слов и словообразовательных элементов. Мно­гие из этих элементов достались нам в наследство от. древних греков и римлян и используются в основном в сфере науки, искусства, техники и политики. Желатель­но знать эти элементы «в лицо»: при таком знании даже новые для читателя слова могут быть освоены гораздо легче. Напри­мер: планета, магнит, театр, климат, демократия, деспот, автономия (из древнегреческого); авторитет , арена, глобус, де­путат, доктор, циркуль, демонстрация, агитация, агрессия (из латинского).

Эти и подобные слова вошли в другие европейские языки, будучи оформленными в соответствии с фонетическими и морфо­логическими нормами этих языков. Так, слово революция по-немецки будет (ди революцион), по-английски (э рeволюшн), по-французски (ла револьсьон), по-чешски (революцэ).

Слова, заимствованные из греческого и латинского языков, существующие в ряде неродственных языков (в трех и более), на­зываются интернациональными словами или и нтернационализмами. Такие слова во всех языках имеют общность в значении.

Основную массу интернациональных слов составляют специ­альные слова науки, техники, литературы, искусства, а также общественно-политическая лексика, например: атом, идея, космос, биология, трактор, шасси, культура, литература, трагедия, музыка.

В настоящее время в связи с бурным развитием ряда наук идет процесс создания новых специальных слов (терминов) как в русском, так и в других языках. Для их образования широко используются греческие и латинские основы и словообразующие элементы, например: авто (греч.), авиа (лат.), био (греч.), ген (греч.), фон (греч.). Практика создания терминов на базе мертвых древнегреческого и латинского языков стала международной. На­пример, слова телефон, телеграф, аэростат и др. не имеют жи­вого источника заимствования.

Интернациональные слова могут создаваться не только на основе лексики одного из указанных языков. Нередко берется основа одного языка, а словообразующий элемент другого языка или используются обе основы из разных языков. Так образовано, например, слово автомобиль: первая часть авто - «сам» из гре­ческого языка, вторая мобиль - «движение» из латинского.

Приобщать школьников к этимологии могут не толь­ко учителя-словесники, но и преподаватели всех пред­метов. Обогатить лексический запас, пробудить интерес к значению и происхождению терминов помогает сов­местное составление терминологических сло­вариков с кратким толкованием слов, включающих международные словообразовательные элементы.

Приведем пример такого словарика:

дем (греческое демос - «народ») - демократия, де­мократический; демагогия;

крат (греческое кратос - «власть») - демократия,

аристократия, технократия;

косм (греческое космос - «вселенная») - космонавт,

космический;

лог (греческое логос - «слово, понятие, учение») - геология, биология, филология, физиология;

метр (греческое метрон - «мера») - сантиметр, геометрия, планиметрия;

микро (греческое микрос - «маленький») - микро­скоп, микроэлемент, микрофон;

моно (греческое монос - «один») - монополия, моно-дог;

оним (греческой оннма - «имя») - синоним, анто­ним, омоним , псевдоним, топоним;

скоп (греческое снопео - «смотрю») - микроскоп, телескоп, калейдоскоп, стереоскоп;

теле (греческое теле - «далеко») - телефон, теле­граф, телевидение, телескоп;

цирк (латинское циркулюс-«круг») - циркуль,-циркуляция, циркулировать.

Этот маленький словарь, конечно, не исчерпывает того круга иноязычных словообразовательных элементов, которые должны входить в активный лексический багаж школьников.

Активное владение русскими и ин­тернациональными морфемами дает возможность понимать мно­гие слова, пришедшие в наш словарь из других языков, и глубже, полнее и точнее понимать слова родного языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Когда говорят о языке, имеют в виду прежде всего слова. Без знания слов, притом большого их количества, нельзя знать язык, пользоваться им. Это особенно ясно видно при изучении иностранных языков . Если вы изучили звуковой состав чужого языка и его грамматику, но у вас бедный словарный запас, вы знаете мало слов, вы никогда не сможете понимать этот язык, читать и тем более говорить на нем. Конечно, одни слова без знания звукового состава и грамматического строя языка также не обеспе­чивают владения языком, так как только сочетание этих трех элементов составляет язык. Однако именно знание большого количества слов и умение ими пользоваться определяет степень владения языком. Вот почему слово является важнейшим элементом языка.

Знание большого количества слов, правильное их употребление важно не только при изучении иностранных языков. Оно необходимо и в родном языке, в языке, на котором мы говорим с детства. Неверно было бы думать, что
все люди, говорящие по-русски, для которых русский язык родной, говорят одинаково, пользуются одними и те­ми же словами. Запас слов у разных людей различен. В известной мере он характеризует степень культуры человека.
Учеными подсчитано, что запас слов среднего человека, говорящего по-русски, 3 - 4 тысячи слов, запас слов боль­шого писателя, например Пушкина, 21 тысяча слов. Вспомните «высказывания» одного из персонажей романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» - «людоедки Эллочки»,которая изъяснялась всего 30 словами! Чем же объясняется такая разница? Различием в обра­зовании, в условиях жизни, но, кроме этого, и разным отношением к языку. Усвоение слов родного языка отчасти происходит чисто механически, бессознательно. Человек, как губка, впитывает слова родного языка, так как он с дет­ства окружен людьми, говорящими на этом языке.

Мы с детства усваиваем вместе со сло­вами родного языка действующие в языке законы постро­ения (образования) слов. Это дает нам возможность вместо механического запоминания тысяч и тысяч слов сознательно подойти к языку, постичь его тайны и научиться им поль­зоваться как умным и удобным орудием.

ЛИТЕРАТУРА

, Беседы о русском слове Изд.»Знание», Москва 1976

Как делаются слова Изд. академия наук, Москва 1963

Хрестоматия Русские писатели о языке ГУПизд. Ленинград 1955

Л. Успенский Слово о словах Изд. «Детская литература» 1982

Русское слово Изд. «Просвещение» Москва 1991

Энциклопедия для детей Языкознание. Русский язык. Т10 Аванта Москва 2002

Поскольку мы знаем, что язык невозможен вне общества, то становится очевидным, что именно общество и заставляет язык изменяться.

А если точнее, то изменения, происходящие в обществе, затрагивают и язык, заставляя его изменяться.
А если рассуждать более обобщёнными категориями, то можно сказать, что заставляет язык изменяться время.

Язык – развивающееся явление

«Язык – это история народа. Язык – это путь цивилизации и культуры...
Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью» .
(Александр Иванович Куприн)

Н.В. Гоголь сказал о языке, что он «живой, как жизнь». Сказал он это о русском языке, но сказанное можно отнести к любому языку. Кроме, конечно, мёртвых языков. О том, почему они стали мёртвыми – немного позже.
Изменения в языке очевидны. Достаточно прочитать произведения писателей XVIII в., и мы увидим, как сильно изменился наш язык за прошедшее время.
Русская письменность, которая была разработана в середине IX в. братьями-просветителями Кириллом и Мефодием, началась с кириллицы.
И только в XVIII в. она претерпела сильное изменение.

Петровская реформа языка

«Обращаться с языком кое-как – значит, и мыслить кое-как: приблизительно, неточно, неверно».
(Алексей Николаевич Толстой)

Поль Деларош «Портрет Петра I»

Пётр I начал преобразования в государстве, целью которых было не только создание новых армии, флота, государственного управления, промышленности, но и создание новой культуры. В 1710 г. Пётр I утвердил новый алфавит с упрощённым начертанием букв, а церковнославянский шрифт остался для печатания церковной литературы. Были упразднены «кси» и «пси» и другие буквы. Эти сугубо греческие буквы даже стояли не на своём исходном месте, они при создании алфавита были вынесены в конец, т.к. были не характерны для русского языка.
Разделение алфавита на церковный и гражданский говорило о том, что отныне в обществе противопоставлено светское и духовное: церковнославянский язык и церковный шрифт обслуживают старую культуру, а русский язык и гражданский шрифт обслуживают новую светскую культуру.
Инициатива введения гражданского шрифта принадлежала Петру, а вся подготовка языковой реформы проходила под непосредственным его наблюдением. На первом издании Азбуки 29 января 1710 г. рукою Петра написано: «Сими литеры печатать исторические и манифактурныя книги. А которыя подчернены [зачёркнутые Петром кириллические буквы], тех [в] вышеписанных книгах не употреблять».
Отрицая греческие формы в языке, Пётр I ориентировался на латинский шрифт, как и вообще на западную культуру.
В это время в русский язык вошли 4,5 тысячи новых слов, заимствованных из европейских языков.

Гражданский шрифт

«Славяно-российский язык, по свидетельствам самих иностранцев-эстетов, не уступает латинскому ни в мужестве, греческому ни в плавности, превосходит все европейские языки: итальянский, испанский и французский, не говоря уже о немецком».
(Гавриил Романович Державин)

Итак, гражданский шрифт был введён в России Петром I в 1708 г. для печати светских изданий.
«... Петр поручил кому-то составить образец гражданской азбуки и отправить его в Амстердам для вылития там нового шрифта. В 1707 г. прибывший из Голландии словолитец Антон Демей привез с собой «новоизобретенных русских литер 8 азбуки с пунсонами, матрицами и формами...». Шрифт, введенный Петром Великим, разнился от славянского тем, что в нем вовсе исключены буквы откинуты надсточные знаки.

Надстрочные знаки - в церковнославянском языке специальные знаки, заимствованые из греческого, которые ставились над строкой для обозначения разных типов ударения ́ ̀ ̑ и придыхания ̛ , а также титло ҃ - знак над сокращенно написанным словом или буквой, употребленной в числовом значении.

Написание с использованием титла слова «Господь»

А вот так выглядело кириллическое числительное «один»

Остальные буквы получили начертание, какое они имеют ныне, с следующими исключениями: буква д сначала походила на латинскую g, прописная же сохранила прежнюю форму; вместо введен был латинский s; вместо - одна буква I без всякого вверху знака; - как латинские m, n; буквы ц, ф, ъ и ь, а также р, щ и ы имели в очертании некоторые отличия от нынешних. Этим-то шрифтом напечатаны были в 1708 г. в Москве три книги: «Геометрiа славенскi землемерiе иѕдадеся новотiпографским тiсненiем», «Прiклады како пiшутся комплементы» и «Кнiга о способах творящiх водохожденiе рекъ свободное». Но, вероятно, опыт убедил, что шрифт этот не совсем удобен, а потому в «Побеждающей крепости к счастлïвому поздравлению славноï победы над Азовымъ ï к счастлïвому въезд в Москву» (соч. инженера Боргсдорфа), напечатанном в том же 1708 г., сделаны уже уступки, напоминающие прежнюю азбуку: в книге являются славянские над ï стоят везде точки – начертание, которое сохранилось в нашей печати чуть ли не до начала текущего столетия, тогда же введены над словами силы (ударения). В 1709 г. последовали дальнейшие изменения. Появились Э и И, восстановлена; И употреблялось в трех случаях: в сочетании двух и (ïи), в начале русских слов и в конце слов. Тогда же з (земля) стала употребляться во всех случаях, вместо отмененного ѕ (зело); д получило современное начертание; ь, ц, ф, т, п получили очертания, более подходящие к нынешним». Были и другие изменения.

«При преобразовании кириллицы обращено было внимание только на форму букв. Преобразование церковной азбуки для гражданской печати ограничилось почти единственно упрощением и округлением начертаний букв, сближением их с латинскими буквами. Но звуковые особенности языка, к которому их применяли, совершенно упущены были из виду. Вследствие этого наше правописание приняло преобладающий исторический или этимологический характер.
Культурное значение гражданской азбуки чрезвычайно велико: введение ее составляло первый шаг к созданию народно-русского письменного языка» (из Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона).

М.В. Ломоносов: Реформы русского литературного языка

«По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности».
(Константин Георгиевич Паустовский)

Наиболее важные реформы русского литературного языка и системы стихосложения XVIII в. были сделаны Михаилом Васильевичем Ломоносовым. В 1739 г. он написал «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором сформулировал принципы нового стихосложения на русском языке. Он утверждал, что вместо того, чтобы культивировать стихи, написанные по заимствованным из других языков схемам, необходимо использовать возможности русского языка. Ломоносов полагал, что можно писать стихи многими видами стоп: двусложными (ямб и хорей) и трёхсложными (дактиль, анапест и амфибрахий). Новаторство Ломоносова вызвало дискуссию, в которой активно участвовали Тредиаковский и Сумароков. В 1744 г. были изданы три переложения 143-го псалма, выполненные этими авторами, и читателям было предложено высказаться, который из текстов они считают лучшим.
И хотя В. Белинский назвал Ломоносова «Петром Великим нашей литературы», отношение к реформам Ломоносова не было однозначным. Их не одобрял и Пушкин.
Но, кроме вклада в поэтический язык, Ломоносов был также автором научной русской грамматики. В этой книге он описал богатства и возможности русского языка: «Карл пятый, римский император, говаривал, что ишпанским с богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятельми, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». Более подробно познакомиться с учением о трёх штилях Ломоносова можно . О вкладе Ломоносова в русскую литературу – .

Создателем современного литературного языка считается Александр Сергеевич Пушкин, произведения которого являются вершиной русской литературы, хотя со времени создания его крупнейших произведений прошло уже более 200 лет. В языке за это время произошло много существенных изменений. Если сравнить язык Пушкина и язык современных писателей, то здесь мы увидим много стилистических и иных различий. Сам же Пушкин считал, что в формировании русского литературного языка первостепенную роль сыграл Н.М. Карамзин: он «освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова».

Реформы идут за языком или язык подчиняется реформам?

«Нет в русском языке ничего осадочного или кристаллического; всё волнует, дышит, живет».
(Алексей Степанович Хомяков)

На этот вопрос можно уверенно ответить: реформы идут за языком. Создаётся такая языковая ситуация, когда становится очевидным: надо законодательно что-то менять. Чаще всего реформы опаздывают и не успевают за языком.
Например, до начала XIII в. буквы Ь и Ъ обозначали звуки: [Ь] произносился примерно как [Э], а [Ъ] – как [O]. Затем эти звуки исчезли, и буквы не обозначают звуков, а играют лишь грамматическую роль.

Орфографическая реформа языка 1918 года

«Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство перед всеми европейскими».
(Александр Сергеевич Пушкин)

К началу XX в. назрела новая реформа языка – орфографическая. Она долго обсуждалась и готовилась под председательством А. А. Шахматова. Основная её задача была в упрощении правописания.
В соответствии с реформой:
из алфавита исключались буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, Е, Ф, И;
исключался твёрдый знак (Ъ) на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака (подъём, адъютант);
изменялось правило написания приставок на з/с: теперь все они (кроме собственно с-) кончались на с перед любой глухой согласной и на з перед звонкими согласными и перед гласными (разбить, разораться, разступиться → разбить, разораться, но расступиться);
в родительном и винительном падежах прилагательных и причастий окончание -аго после шипящих заменялось на -его (лучшаго → лучшего), во всех остальных случаях -агозаменялось на -ого, а -яго на -его (например, новаго → нового, ранняго → раннего), в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего родов -ыя, -ія - на -ые, -ие (новыя (книги, изданія) → новые);
словоформы женского рода множественного числа онѣ, однѣ, однѣхъ, однѣмъ, однѣми заменялись на они, одни, одних, одним, одними;
словоформа родительного падежа единственного числа ея (нея) - на её (неё) (из Википедии).
В последних пунктах реформа затрагивала не только орфографию, но и орфоэпию и грамматику. В документах орфографической реформы 1917-1918 гг. ничего не говорилось о судьбе редкой и выходившей из практического употребления ещё до 1917 года буквы Ѵ (ижицы); на практике после реформы она окончательно исчезла из алфавита.
Реформа сократила количество орфографических правил, привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ на конце слов, устранила из русского алфавита пары полностью омофоничных графем (Ѣ и Е; Ѳ и Ф; І, Ѵ и И), приблизив алфавит к реальной фонологической системе русского языка.
Но время шло, и появились новые проблемы несоответствия проблем графики и написания. Да и реформа 1918 г. не устранила полностью уже существовавшие проблемы.
Периодически в жизнь языка вторгались и что-то в нём изменяли. Вот например:
в 1918 г. наряду с «ъ» стали употреблять апостроф ("). На практике употребление апострофа было повсеместным.

В 1932-1933 гг. были отменены точки в конце заголовков.

В 1934 г. было отменено употребление дефиса в союзе «то есть».
В 1935 г. отменяются точки в написании аббревиатур из заглавных букв.
В 1938 г. отменено употребление апострофа.
В 1942 г. введено обязательное употребление буквы «ё».
В 1956 г. употребление буквы «ё» (уже по новым правилам) стало факультативным, для уточнения правильного произношения («вёдро»).
Но всё-таки самые большие изменения затрагивают словарный состав языка.

Изменения словарного состава

«Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи».
(Николай Васильевич Гоголь)

Причины изменения словарного состава любого языка те же, что и причины изменения языка вообще.
Состав языка пополняется за счёт новых слов. В каждый исторический период приходят новые слова. Сначала они являются неологизмами, но постепенно становятся общеупотребительными, а затем могут и устареть – всё течёт, всё меняется. Например, когда-то слово «электростанция» было неологизмом, но прошло несколько десятков лет – и слово стало общеупотребительным.
Неологизмы (новообразованные и заимствованные) бывают как общеязыковые, так и авторские.
Вот пример авторских неологизмов: М. В. Ломоносов обогатил русский литературный язык словами «атмосфера», «вещество», «градусник», «равновесие», «диаметр», «огнедышащие» (горы), «удельный» (вес) и др.
А слова «промышленность», «трогательный», «занимательный» ввёл в русский язык Н. М. Карамзин. «Головотяп, головотяпство» – неологизмы М. Е. Салтыкова-Щедрина и т.д.
Другие слова, наоборот, устаревают. И здесь тоже разные причины: исчезает явление – исчезает из повседневного употребления слово. И хотя в словаре оно существует, но становится историзмом. К примеру, слово «кафтан». Бывает и по-другому: предмет или явление само по себе не исчезло, но его название устарело – это архаизм: длань (ладонь), вечор (вчера), лепота (красота) и др.
Иногда уже исчезнувшее из обихода слово вдруг выплывает на поверхность и становится снова общеупотребительным, например, слово «господа́».
А иногда старое слово получает новое значение, как, например, слово «перестройка».

Заимствования

«Я не считаю хорошим и пригодным иностранные слова, если только их можно заменить чисто русскими или более обруселыми. Надо беречь наш богатый и прекрасный язык от порчи».
(Николай Семенович Лесков)

В разные периоды нашей истории заимствования происходили из разных языков: в эпоху Наполеона всё светское русское общество предпочитало общаться на французском языке.
Очень много говорят и спорят о неоправданных сейчас заимствованиях с английского языка. Впрочем, и о заимствованиях из французского говорили так же.
Вот у Пушкина читаем:

Она казалась верный снимок
Du comme il faut... Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.

Дело, конечно, не в переводе, а в том, что французский язык стал для аристократов того времени гораздо родней, чем родной.
Сторонники английских заимствований считают, что этими самыми заимствованиями наш язык обогащается. В каком-то смысле да, но есть и отрицательные стороны заимствований, особенно бездумных. Ведь часто человек употребляет новое для него слово просто потому, что вокруг все так говорят. А что оно означает – понимает не совсем или совсем не понимает. Много заимствований «офисных»: менеджер, маркетинг, мерчендайзер, клининг и т.д.
Иногда эти «обогащения» просто уродуют наш язык, они не соответствуют внутренним закономерностям русского языка.
Да, язык – это живое явление. А всё живое меняется и развивается. Неизбежно меняется и язык. Но во всём надо знать меру. И если в русском языке есть синонимы иностранного слова, то лучше всё-таки пользоваться родным словом, а не чужим, отбрасывать весь языковой «мусор». Например, зачем нам это непонятное слово «клининг»? Ведь в переводе с английского это слово означает «уборка». Всего лишь! Для чего же нужны такие слова в нашем языке? Если только для вычурности или чтобы щегольнуть иностранным словом...
Наш язык настолько богат и гибок, что всему у него найдётся своё название.
«Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдёт, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело».
(Лев Николаевич Толстой)

Мёртвый язык. Почему он таким становится?

Мёртвый язы́к – это язык, не существующий в живом употреблении. Часто он известен только по письменным памятникам.
Почему язык становится мёртвым? По разным причинам. Например, один язык заменяется другим или вытесняется другим в результате завоевания страны колонизаторами. Например, наиболее популярным иностранным языком в Алжире, Тунисе и Марокко является французский язык, а в Египте и странах Персидского залива (ОАЭ, Кувейт, Оман) таковым является английский язык. Многие исконные американские языки были вытеснены английским, французским, испанским и португальским языками.
Иногда мёртвые языки, перестав служить средством живого общения, сохраняются в письменной форме и используются для нужд науки, культуры, религии. Например, латинский язык является мёртвым, но именно он считается предком современных романских языков. И в настоящее время он используется наукой (медициной и др.) и католической церковью.
Древнерусский язык – тоже мёртвый язык, но от него получили развитие современные восточнославянские языки.
Иногда мёртвый язык вдруг оживает. Так случилось, например, с ивритом. Он возрождён и адаптирован как разговорный и официальный язык государства Израиль в XX в.

Иногда представители немногочисленных народов сами отказываются от изучения национальных языков, отдавая предпочтение государственному языку страны, в которой они живут. По некоторым источникам, около половины малых национальных языков в России находится на грани исчезновения. А в Непале большинство населения изучает и использует не свой родной язык, а английский.

Артикли - хоть и базовая тема в английском, но вызывает трудности для изучающих язык. Сложности возникают из-за того, что в русском языке не существует артиклей, и нам не понятно, зачем вообще они нужны, и когда их ставить в предложении.

Именно из-за этого очень часто люди забывают об этом маленьком помощнике или путают, когда нужно ставить артикль, а когда нет. Сейчас мы поможем вам до конца разобраться с ними!

В этой статье вы узнаете:

• Зачем нужен артикль в английском языке
• 2 вида артиклей
• В каких случаях нужно использовать каждый из этих видов

Зачем нужен артикль в английском языке?

Артикль - это маленький ярлычок, который ставится перед некоторыми словам, чтобы нам было легче разобраться с ними. Мы не переводим артикли на русский язык. Однако именно артикль является указателем и помогает нам уловить информацию о слове. Каким образом? Чтобы ответить на это, давайте рассмотрим функции, которые он выполняет.

Артикль выполняет следующие функции:

• Показывает, о каком предмете или существе идет речь. Например: стол, стул, шкаф, кошка, собака, ученик, учитель и т. д.
• Показывает, что речь идет о чем-то конкретном или об общем понятии . Сравните два следующих предложения.

Общее: Я хочу машину.
Конкретное: Я хочу эту красную машину.

В английском языке есть два вида артиклей: определенный - the (когда мы говорим о чем-то конкретном) и неопределенный - a/an (когда речь идет об общем понятии). Давайте подробно рассмотрим каждый из них.

Использование неопределенного артикля a/an в английском языке

Произошел артикль a/an от слова one и означает «одна штука» , «некий, какой-то» .

Неопределенный артикль указывает на то, что речь не идет о каком-то конкретном предмете, а имеется ввиду общее понятие.

Например, если человек говорит:
Give me a book / Дай мне книгу.

По артиклю a мы можем понять, что человек имеет в виду не какую-то конкретную книгу. Ему подойдет любая книга.

Употребляем мы артикль a/an, когда говорим об одном предмете , причем речь идет только о тех предметах, которые мы можем посчитать . Например: ручка, чашка, хомяк, студент и т.д.

В чем разница между артиклями a и an?

Употребление артикля a или an зависит от того, с какого звука начинается слово, обозначающее предмет.

Артикль a в английском языке

Артикль a согласных звуков.

Согласный звук - звук, который состоит из голоса и шума. Когда мы произносим такой звук, то воздух встречает преграды во рту: язык, губы, зубы. Попробуйте сами произнести эти согласные звуки: [в], [м], [й].

Примеры: a c ar (машина), a p ear (груша), a t able (стол), a d og (собака).

Артикль an в английском языке

Артикль an мы ставим перед словами, которые начинаются с гласных звуков.

Гласный звук - звук, который можно тянуть; воздух при произношении не встречает преград; состоит из голоса. Убедитесь в этом сами, произнесите следующие гласные звуки: [а], [о], [у].

Примеры : an a pple (яблоко), an a rtist (артист), an e lephant (слон), an u mbrella (зонтик)

Обратите внимание речь идет о звуке, а не букве.

Буква - это то, что мы пишем.
Звук - это то, что мы произносим либо слышим.

Например: буква С (Си) дает 2 звука - [k] или [c]

Давайте рассмотрим следующие примеры:

A h ome /[х оум] — слово начинается с согласного звука.
An h our [?a??]/[а уэ] — слово начинается с гласного звука.

Почему перед словом hour стоит артикль an? Посмотрите на транскрипцию слова hour: она начинается с [a]. А это гласный звук!

К тому же, если мы будем произносить a hour - это будет просто неудобно. Попробуйте сами сказать неправильно - «э ауэ» . Поэтому, чтобы речь была гладкой, англичане придумали добавить n между ними. Произнесите теперь правильный вариант - «эн ауэ» . Чувствуете разницу?

Случаи использования неопределенного артикля a/an в английском языке

А теперь давайте рассмотрим, в каких ситуациях мы ставим перед словом артикль a/an. Как вы помните, неопределенный он потому, что мы говорим не о конкретной вещи, а о каком-то общем понятии.

Этот артикль используется, когда:

1. Вы говорите о ком-то или о чем-то, что не было упомянуто раньше, то есть ваш слушатель не знает об этом.

I have read an interesting book.
Я прочитала интересную книгу.
Объяснение: Собеседник не знает, о какой книге идет речь, он слышит о ней впервые

We have a problem.
У нас есть проблема.
Объяснение: Собеседник пока не знает, о какой проблеме идет речь, он слышит о ней первый раз

2. Вы имеете в виду общие вещи, а не конкретного человека или вещь
Например, когда вы говорите: «Мне нужна ручка», вы не имеете в виду определенную ручку, вам подойдет любая.

He has to buy a cake.
Ему надо купить торт.
Объяснение: Человеку не сказали купить какой-то конкретный торт, он может купить любой

She wanted to eat a sandwich.
Она хотела съесть сэндвич.
Объяснение: Она хотела съесть любой сэндвич, речь не шла о каком-то конкретном сэндвиче

3. Мы говорим о напитках в значении "порция".

May you bring me a tea?
Ты можешь принести мне чай?
Объяснение: Имеется ввиду порция - чашка чая

She ordered a wine.
Она заказала вино.
Объяснение: Человек говорит о порции - бокале вина

Использование определенного артикля the в английском языке

Артикль the произошел от слов this/that и означает "это", "этот", "эта" и т. д. В отличие от неопределенного, определенный артикль the может ставиться перед любыми предметами/людьми в любом количестве.

Определенный - значит, что мы говорим о чем-то конкретном, и наш собеседник понимает, о каком предмете идет речь.

Случаи использование определенного артикля the в английском языке

Мы ставим артикль the перед словами, когда:

1. Вы уже упоминали этот предмет или человека, и ваш собеседник знает, о чем идет речь.

I have read an interesting book. My friend gave me the book.
Я прочитала интересную книгу. Мой друг дал мне (эту) книгу.
Объяснение: Когда мы упоминаем книгу во втором предложении, собеседник уже знает, что речь идет о той самой книге, о которой говорилось в первом предложении

We have a problem. We must solve the problem.
У нас есть проблема. Мы должны решить (эту) проблему.
Объяснение: После первого предложения, собеседник понимает, что решать придется именно ту проблему, о которой шла речь в первом предложении

2. Вы говорите о конкретной вещи/человеке, когда вы показываете или указываете на предмет/человека.
Например, девушка в магазине держит в руках платье и говорит продавцу: «I want to buy the dress/Я хочу купить платье», то есть имеется в виду конкретное платье, а не любое другое.

The girl working here is my friend.
Девушка работающая здесь моя подруга.
Объяснение: Речь идет о конкретной девушке, а не о любой

I liked the salat that you cooked.
Мне понравился салат, который ты приготовила.
Объяснение: Человек говорит о конкретном салате. Оба собеседника понимают, о чем идет речь

3. Вы говорите о чем-то уникальном или о том, что знают все, потому что это часть нашей жизни.

The weather is hot.
Погода жаркая.
Объяснение: Всем понятно что такое погода, человек не может подумать о чем-то другом

The Moon moves around the Earth.
Луна вращается вокруг Земли.
Объяснение: Что такое Луна и Земля, знают все, это является частью нашей жизни

Итак, артикль дает нам представление о предмете, перед которым он стоит. Благодаря ему мы понимаем, о чем идет речь: о каком-то конкретном предмете или об общем понятии. А теперь давайте закрепим теоретические знания на практике.

Задание на закрепление

Переведите следующие предложения на английский язык:

1. Я посмотрела новый фильм. Фильм был очень страшным.
2. Я хочу купить платье.
3. Девушка в красном платье - моя подруга.
4. Я выпила кофе.
5. Яблоко лежит на столе. Принеси мне яблоко.

Свои ответы оставляйте в комментариях под статьей.

This page copyright 2003 V.Dem"jankov.

http://www.сайт

Электронная версия статьи:

Русский текст и метаязык лингвистики сегодня // Русское слово в мировой культуре: Материалы X Конгресса Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. Санкт-Петербург, 30 июня – 5 июля 2003 г. Пленарные заседания: сборник докладов. В 2–х т. Т.1. / Под ред. Е.Е. Юркова, Н.О. Рогожиной. – Спб: Политехника, 2003. С.67–81.

Ключевые слова: метаязык лингвистики, семантическая роль, статистика текста

Среди многих функциональных стилей можно выделить также стиль и язык научных текстов о языке, или метаязык лингвистики.

Речь – нечто вроде “коллективного сознания”, в котором устанавливаются и рушатся связи между мнениями о концептах. Лингвистические труды – только часть этой общей речи. Облада специальной подготовкой, лингвисты “обкатывают” свои мнения в своей и чужой речи, присматриваясь боковым зрением к словоупотреблению у себя и у своих коллег. С течением времени меняются излюбленные формулы выражения на этом метаязыке, употребляемые для того, чтобы дать адресату понять: «Мы говорим сейчас о языке, а не о чем-либо другом» и (почти как у Киплинга) «Мы с тобой – братья по теории, ты и я».

Языкознание как научная дисциплина – коллективное профессиональное сознание, специализирующееся на концептах “язык” и “речь”, – пережило в 20 в. несколько волн терминологической моды. В эпоху структурализма господствовало представление о языке как о системе – собственно говоря, об упорядоченном складе, если вспомнить этимологию слова система . В 1960-е гг. в центре внимания оказалось представление о языке как о действующем механизме. Немного позже укоренилась “компьютерная метафора”, когда речевая деятельность виделась в рамках работающего компьютера, производящего обмен данными в памяти и т.п.

В обычном – бытовом и литературном – словоупотреблении лингвистический язык – фантом, поскольку многие высказывания со словом язык можно перефразировать без термина язык . Когда говорят В русском языке много существительных , имеют в виду, что, говоря по-русски, мы обладаем большим выбором имен. Высказывание В русском языке нет артиклей эквивалентно такому: “говоря по-русски, никогда не употребляют чего-либо, напоминающего артикли таких языков, как древнегреческий, английский, французский и т.п.” Более подробно об этом говорится в коллективной монографии Язык о языке под ред. Н.Д. Арутюновой (М., 2000). Слово язык в обыденной речи в смысле “лингвистический язык”, как показывается там, – очень часто синонимично терминам речь и употребление языка в лингвистической теории. Видимо, теория значения как употребления речи отражает обыденный взгляд на язк.

Для сопоставления возьмем тексты нескольких популярных современных авторов, отражающих языковой вкус начала 21 в., – Б. Акунина, В. Маканина, Ю. Мамлеева, А. Марининой, В. Пелевина, Т. Толстой, с одной стороны, – и тексты лингвистических исследований – с другой.

1. Семантические роли слова зык

Все контексты можно расклассифицировать на основании семантической роли, приписываемой слову язык в предложении. Этой классификации

Что же такое роль слова? В предложении слова бывают подлежащим (субъектом), сказуемым (предикатом), дополнением, определением и т.п. В словаре же лексемам приписаны разные значения, которые группируются и классифицируются в зависимости от того, какие поняти имеются в виду в допустимых контекстах употребления словоформ.

Но, кроме того, можно выделить промежуточную категорию описания – семантическиероли, или просто “роли”слова в предложении, не обязательно прямо связанные с синтаксическими. Например, когда говорят, что предмет речи, задаваемый некоторым словом в предложении, “играет” семантическую роль агенса, имеют в виду, что в картине, входящей в смысл всего предложения, в данном месте (в данной “прорези”) видится действующее одушевленное существо.

При описании языка под таким углом зрения сферы интересов лексикографа и философа не совпадают. Лексикографу наиболее интересно узнать, какие роли и в каких контекстах играет исследуемая лексема. Философ же стремится выяснить, каков сам по себе тот “актер”, которого мы воспринимаем как более или менее удачного исполнителя ролей, лишь догадываясь о том, с каким трудом (или, наоборот, с какой легкостью) этому исполнителю даются все эти роли.

В результате эмпирического анализа большого корпуса русской классической литературы мы приходим к следующей классификации ролей слова язык :

А. Специфические употреблени

1. “Лингвистический” язык

1.1. Прямые значения

1.1.1. Язык-хранилище : система словесного выражения мыслей, служаща средством общения людей, то есть, langue Ф. де Соссюра; типовые конструкции: в языке X есть артикли; древнегреческий язык обладает богатой глагольной системой .

1.1.2. Язык как объект с инструментальным предназначением : стиль, слог; одновременно соответствует и langue , и parole , и langage . Например: Миша, будучи мертвецом, мог говорить языком писателя (Ю. Мамлеев, Центральный цикл). В этой роли язык особенно легко элиминировать, ср.: “мог говорить, как писатель” или – “употребляя те же выражения, что и писатели”, во втором случае с формой множественного числа писателей.

1.1.3. Язык-сцена, или платформа : средство и манера речи, общения, не обязательно вербального (язык музыки ); что-то вроде langage . Типовые конструкции: перевести с одного языка на другой; найти общий язык . Эта роль противопоставлена роли инструмента (1.1.2): так, говорить на красивом немецком языке – не то же, что говорить красивым немецким языком .

1.1.4. Язык-агенс как творческая сила; напр.: Язык чертов с незапамятных времен борется за независимость от мозгов (С. Альтов).

1.2. Переносные значения (маргинальные значения):

1.2.1. (Устаревшее) народ

1.2.2. Пленный-информатор

2. Орган в полости рта

2.1. Прямые значения (анатомо-гастрономический язык):

2.1.1. Орган в полости рта в виде мышечного выроста, главное предназначение которого – пережевывать и глотать пищу. Среди прочего, во фразеологии говорят о следующих предназначениях такого языка (переносным значением в соответствующей идиоматике обладает не слово язык , а обрисовываемая ситуация в целом):

Лижущий язык; напр.: Когда Тюльпанов закончил, следователь облизнул белесым языком толстые губы и медленно повторил: Акушерка из нигилисток ? (Б. Акунин, Декоратор);

Симптоматический язык: Закидай полз из последних сил, высунув язык и глядя в одну точку – туда, где застыла охваченная ужасом Марья Афанасьевна (Б. Акунин, Пелагия и белый бульдог);

Символический язык; напр.: И показала, гнусная карга, широкий красный язык (Б. Акунин, Пиковый валет).

2.1.2. Материал для приготовления блюда, также называемого язык

2.2. Переносные значения:

2.2.1. “Органический” язык, т.е., язык как орган в полости рта, на котором речь образуется (язык-станок) , напр.: проситься на язык, вертеться на языке, (быть ) на языке, сорвалось / слетело (слово ) с языка .

2.2.2. Предмет, имеющий форму языка : язык пламени, колокола , ботинка ; эта группа ролей маргинальна , если нет дальнейшего переноса. В результате же дальнейшего переноса получаем очень широко употребительную разновидность:

2.2.2.1. действующий органический язык (болтающий язык ; развязывать язык и т.п.), иногда олицетворяемый – т.е.:

2.2.2.1.1. органический язык-агенс: Злые Языки говорили, что мы c Зыковым как прозаики стоим друг друга и что вся разница наших судеб в случайности признания и непризнания. (В. Маканин, Андеграунд).

Б. Неспецифические употреблени –

неспецифические (внеролевые) употребления, характерные для гуманитарной речи вообще и относимые практически к любому абстрактному имени, когда говорят, например, что язык существует , нравится, отражает , на язык влияют, язык рассматривают, реконструируют или определяют (как нечто ) или он сам выступает как нечто; или когда язык связывают с чем-либо и т.п.

Не обязательно ожидать, чтобы один автор реализовывал все ролевые возможности нашей лексемы. Так, А.С. Пушкин не полностью использовал возможности семантики слова язык . Пушкин избегает вещественных, низменных, “профанных” употреблений этой лексемы, этим отличаясь от своих современников (особенно от Н.В. Гоголя) и более поздних поэтов (особенно С. Есенина).

В противоположность лингвистам, писатели в художественных произведениях часто говорят об органическом языке, особенно часто – в именительном и винительном падежах. Например: … спросил Эраст Петрович

Теперь сопоставим тексты современной художественной литературы с некоторыми текстами современных лингвистов. Поскольку же в работах лингвистов говорят, в основном, о лингвистическом языке, а об органическом говорят разве что в фонетических исследованиях, – главное внимание будет уделено прямым лингвистическим значениям лексемы язык . Материал мы классифицируем по падежным формам слова язык.

2. Тексты современной художественной литературы

Относительная частотность падежных форм в художественных произведениях такова. Наиболее частотна форма именительного / винительного падежа ед.ч.; в два с половиной раза реже ее формы предложного и (еще немного реже) родительного ед.ч., в полтора раза реже встречаютс формы творительного падежа ед.ч. В два раза реже последней – формы родительного падежа мн.ч., в полтора раза реже которого – формы именительного / винительного падежа. Частотность остальных форм примерно одинакова. Итак:

И./В.е. » П.е., Р.е. > Т.е. » Р.м. > И./В.м. > П.м. > Д.м., Т.м. > Д.е.

I. Единственное число

1.1. У Б. Акунина, как известно, имитирующего стиль 19 в., лингвистический язык имеетс в виду в 44% случаях, напр.: … звучит язык Данте , Турецкий гамбит. В нескольких случаях встречаем “язык-сцену” (Вы мне показывали ваш перевод письма на современный язык , Б. Акунин, Алтын-Толобас), а в основном – при предикате знать / изучать (язык ).

1.2. У В. Маканина в совершенно незначительном числе случаев язык агентивен: …язык называет, Язык точен, бьет в десятку (В. Маканин, Андеграунд). В остальных контекстах имеется в виду часть ротовой полости.

1.3. У Ю. Мамлеева всего в 25% случаев имеется в виду лингвистический язык, причем главным образом как “язык-сцена” (А потом уже можно было перейти на более простой язык: что случилось, кто о чем думает, что пишет , Ю. Мамлеев, Московский гамбит).

1.4. У А. Марининой в 40% случаев имеется в виду лингвистический язык, чаще всего – в контексте “знать иностранный (английский, итальянский) язык” или как “язык-сцена”: На 1 июня до необходимой суммы им не хватало 90 тысяч рублей, что в переводе на общепонятный валютный язык означало 4000 долларов (А. Маринина, Когда боги смеются).

1.5. У В. Пелевина в половине случаев употреблений этой формы имеется в виду лингвистический язык, а именно – наиболее часто – как предмет знания и изучения: Поэтому в Москве так много его книжек, а дети так плохо знают язык (В. Пелевин, Generation "П"); В терминологии Чапаева это означало изучить язык, на котором говорит масса

1.6. У Т. Толстой большей частью говорится о высовывающемся языке: А друга Оленька, что вот тут, в Рабочей Избе, картинки рисует и язык высунула (Т. Толстая, Кысь). Только два раза находим у нее упоминание языка как предмета знания, типа: Гладкая периста грудка, человечье лицо – если сядет такая птица на ваши перильца, склонит головку, заворкует – заглядишься в ее глаза, забудешь человечий язык, сам защелкаешь по-птичьи, запрыгаешь мохнатыми ножками по чугунной жердочке (Т. Толстая, Ночь).

2. Родительный падеж

2.1. У Б. Акунина подавляющее большинство составляет упоминание незнания или забвения языка, типа: не знать какого-либо языка или лишиться языка ; напр.: Ни одного человеческого языка Тарик-бею понимать не полагалось (Б. Акунин, Пиковый валет).

2.2. Единственный случай употребления этой формы у В.Маканина – язык как станок, с которого идут слова: Просто с Языка шло (В.Маканин, Андеграунд).

2.3. У Ю. Мамлеева количество примеров также очень мало, немного больше остальных случаев – с языком-сценой: Она пела песню на славянском языке, но в ней проявлялс древний слой праславянского языка (Ю. Мамлеев, Центральный цикл).

2.4. Подавляющее большинство употреблений у А. Марининой – при отрицании предиката знания (Буквы были латинские, но слова явно не английские, а никакого другого иностранного языка Зарубин не знал , А. Маринина, Седьмая жертва) и нахождения общего языка, т.е. языка-сцены (напр.: Он уже начал опасаться, что не сможет найти с этим человеком общего языка , А. Маринина, Не мешайте палачу). А также без отрицания в присубстантивной позиции – при числительных два , четыре и т.п., тоже как предмета знания: Освоение нового языка было в семье делом таким же естественным и повседневным, как чтение книг, поддержание чистоты в квартире и приготовление пищи (А. Маринина, Игра на чужом поле); … завуч школы, преподаватель английского языка и литературы (там же); а также когда говорится о переходе с одного языка-сцены на другой: … она их правильно перевела с птичьего языка на человеческий: не входи в ту дверь, которая будет открыта, ищи ту, котора заперта (А. Маринина, Стечение обстоятельств). Преобладает же роль языка как объекта знани / незнания.

2.5. У В. Пелевина доминирует присубстантивная позиция слова языка , напр.: …посостязаться с мастером языка, которому не обидно и проиграть, он успокоился (В. Пелевин, День Бульдозериста); … словарем русского языка, выпущенным Академией наук СССР (В. Пелевин, Бубен Нижнего Мира). Характерны для него же тема смешения языка (Когда происходит смешение языка, возникает вавилонская башня , В. Пелевин, Generation "П") и знания языка, ср. … в училище его не любили за преувеличенный педантизм, плохое знание русского языка, а с отлично знавшим немецкий Юрием он был накоротке (В. Пелевин, Хрустальный мир).

2.6. У Т. Толстой эта форма очень редко употребляется как лингвистический язык, и все в значении платформы (… и почти уже закончен перевод ненужной книги с редкого языка , Т. Толстая, Река Оккервиль). Во всех остальных контекстах упоминается язык-орган.

3. Дательный падеж

3.1. У Б. Акунина всего один раз в контексте учить языку (т.е. объекту знания): Мать научила его французскому языку, пристрастила к французской литературе и к французскому вольнодумству (Б. Акунин, Турецкий гамбит).

3.2. У В.Маканина, Ю. Мамлеева, Т. Толстой нет, а у В. Пелевина – один раз в словосочетании подходы к языку , т.е. к предмету изучения (… даже несхожие между собой цивилизации выработали типичные подходы к тому, что лежит в основе любой культуры, – языку и его алфавиту , В. Пелевин, Гадание на рунах или рунический оракул Ральфа Блума). То есть, эта форма нетипична в неспецифическом значении.

3.3. У А. Марининой в большинстве случаев говорится об экзамене или олимпиаде по какому-либо языку, т.е. роль объекта знания (Классный руководитель объявляет родителям результаты городской контрольной по русскому языку , А. Маринина, Украденный сон). Один раз – также как о предмете знания в совмещении с ролью сцены при предикате удивляться : Коротков подивился правильному, почти литературному языку, на котором изъяснялся недавний заключенный (А. Маринина, Реквием). Один раз имеется в виду язык-станок: Коварная буква "р" каталась по языку и зубам в произвольно выбранном направлении, упорно не желая становитьс на положенное ей место (А. Маринина, Шестерки умирают первыми).

4. Творительный падеж

4.1. У Б. Акунина чаще всего говорится о поцокивании языком, т.е. не о лингвистическом языке, а о языковом жесте: Он зацепил пальцем ее сиротский чулочек, свисавший с койки, и жалостно поцокал языком: «Как бомжиха -- в шкарпетках на ленточке» (Б. Акунин, Сказки для Идиотов). Немногочисленные упоминания лингвистического языка связаны с предикатом выражаться : Выражаясь языком дворов и мусоров, чистый ботаник (Б. Акунин, Алтын-Толобас) – это роль фантомного языка-стиля (поскольку можно перефразировать предложение, не упоминая слова язык ), говорить : Говорил Пахоменко хорошим народным языком – заслушаешься, только частенько вставлял малороссийские словечки (Б. Акунин, Декоратор) и владеть – т.е. объекта знания (Я не владею Ее языком в совершенстве , Б. Акунин, Любовница смерти).

4.2. У В.Маканина говорится только об органическом, а не лингвистическом языке;

4.3. У Ю. Мамлеева данная форма (если имеется в виду лингвистический язык) употребляется при предикатах типа говорить . Язык здесь – фантом, синоним дл слова стиль (Мы все говорим одним языком, это страшный знак единства , Ю. Мамлеев, Центральный цикл) или просто избыточен, как в следующем предложении: … и слышит красавец, что заговорила, заговорила его Настенька человеческим языком! (Ю. Мамлеев, Народно-мифологические рассказы). Есть совсем немного примеров с предикатом владеть , о языке как объекте знания: … он давно подозревал, что владеет ангельским языком (Ю. Мамлеев, Американские рассказы).

4.4. У А. Марининой в двух третях случаев имеется в виду лингвистический язык,

Предикате речи (Но Василий Петрович написал свое объяснение нормальным русским языком, без употребления жаргона и без единой грамматической ошибки , А. Маринина, Реквием),

- (о)владения языком: Нужно только как следует овладеть одним, языком, а уж потом чем дальше – тем проще (А. Маринина, Игра на чужом поле),

Овладения знаниями (т.е. язык как объект), ср. В детстве и юности она была счастлива, только занимаясь математикой или иностранным языком (А. Маринина, Игра на чужом поле).

4.5. У Пелевина один раз встретилось владение языком и один – языком как форма подлежащего в пассивной конструкции: Все заметные девиации "психического фона" тут же, как фотокамерой, фокусируются языком (В. Пелевин, Зомбификация).

4.6. У Т. Толстой встречается только один раз как органический язык: …в Свиблове, – заплетался языком Тетеря, – от метро пять минут (Т. Толстая, Кысь).

5. Предложный падеж

5.1. У Б. Акунина и В.Маканина исключительно, а у Ю. Мамлеева почти во всех случаях имеется в виду язык-сцена, на котором нечто говорят, напр.: Это на дохтурском языке “пятно родимое” (Б. Акунин, Декоратор); Держались один за другого, перекрикиваясь на своем языке (В.Маканин, Кавказский пленный);

5.2. У А. Марининой в подавляющем большинстве случаев имеется в виду язык- сцена (Сейчас-то я с папашей разговариваю на своем языке, а тогда еще мелкий был, спорить не умел , А.Б.Маринина, Седьмая жертва), есть пара упоминаний языка-хранилища (Юрочка, ты никогда не задумывался над тем, что в русском, языке ярко проявляется половой шовинизм?

А. Маринина, Призрак музыки) и немного – языка-станка: Слова уже крутились на языке и готовы были вот-вот вырваться, но Сергей вовремя спохватывался: выгонит еще к чертовой матери (А. Маринина, Имя потерпевшего – никто).

5.3. У В. Пелевина в основном имеется в виду язык-сцена (На юридическом языке это значит, что в первую очередь Аллах создал понятия ,

5.4. У Т. Толстой находим только пару примеров, в обоих случаях – язык- хранилище: … да и слова такого нет в языке, чтоб сказать, докуда видно с башни ! (Т. Толстая, Кысь).

II. Множественное число

1. Именительный / винительный падеж – в подавляющем большинстве случаев имеем язык как объект знания:

1.1. Весьма редок у Б. Акунина; как лингвистический язык – единичный случай в роли предмета знания (Исполнителен, пишет грамотно, языки знает, смышленый… , Б. Акунин, Азазель).

1.2. У Маканина только метонимия (органический язык замещает своего обладателя): Злые Языки говорили, что … (В.Маканин, Андеграунд).

1.3. У Мамлеева – всего один раз, при предикате знать (…он же знает языки …, Ю. Мамлеев, Московский гамбит).

1.4. У А. Марининой – в подавляющем большинстве случаев как объект при предикате знания и изучения (Артему это удалось, так ведь на то он и Артем, головастый мужик и языки иностранные знает, как родную речь , А. Маринина, Убийца поневоле).

1.5. У В. Пелевина лишь в контексте знания языка: … любой, понимающий эти языки, сойдет с ума от величия германского духа (В. Пелевин, Оружие возмездия).

1.6. У Т. Толстой очень редко, и не как лингвистический язык.

2. Родительный падеж

2.1. У Б. Акунина очень мало случаев, а именно: предмет знания (Он очень умен, европейски образован, знает несметное количество восточных и западных языков , Б. Акунин, Азазель).

2.2. У Маканина всего один раз в словосочетании языков костра (Кавказский пленный), т.е. не лингвистический и даже не органический язык.

2.3. У Мамлеева тоже очень мало, и только в присубстантивной позиции в предложении: Кончил он где-то факультет иностранных языков (Ю. Мамлеев, Московский гамбит) – т.е. место, где изучают иностранные языки. Другой случай – в квантификации в роли сцены (Вскоре появилось переведенное на восемнадцать языков, прогремевшее на весь мир его эссе …, Ю. Мамлеев, Американские рассказы).

2.4. У А. Марининой несколько десятков случаев, почти исключительно как лингвистический язык, но обычно – как объект знания и изучения с квантификацией (Вот вы сказали, что знаете пять иностранных языков , А. Маринина, Седьмая жертва).

2.5. У В. Пелевина в роли сцены, с которой переходят на другую (… пришлось довольствоваться переводами с языков народов СССР , В. Пелевин, Generation "П") и при упоминании смешения языков .

2.6. У Т. Толстой – нет.

3. Дательный падеж

3.1. У Б. Акунина, В.Маканина, Ю. Мамлеева, Т. Толстой, В. Пелевина – практически нет.

3.2. У А. Марининой – почти исключительно с предикатами обучать и быть способным к иностранным языкам, т.е., в роли объекта знания и/или изучени (Матушка – лингвист, специалист по разработке методик обучения иностранным языкам , А. Маринина, Реквием).

4. Творительный падеж

4.1. У Б. Акунина, В.Маканина, Ю. Мамлеева, В. Пелевина, Т. Толстой – весьма редко и не в значении “лингвистический язык”.

4.2. У А. Марининой – в роли предмета изучения, при предикатах владеть и заниматься (Может, вы не знаете, но она свободно владеет пятью европейскими языками , А. Маринина, Игра на чужом поле).

5. Предложный падеж

5.1. У Б. Акунина несколько примеров, в них роли сцены и хранилища одинаково частотны, ср.: Хоть мы и говорим на разных языках, но иероглифы-то одни и те же (Б. Акунин, Левиафан); Такого слова в европейских языках нет (там же). То же у Ю. Мамлеева и В. Пелевина.

5.2. У В.Маканина и Т. Толстой – нет.

5.3. У А. Марининой чаще всего – язык-сцена: Цифры, длинные фразы, непонятные термины, даже слова на иностранных языках – она все запоминала и воспроизводила с непринужденной улыбкой (А. Маринина, Иллюзия греха). Значительно реже – хранилище: Сегодня она выбрала правила постановки вопроса к прямому дополнению в языках финно- угорской группы (А. Маринина, Игра на чужом поле). При предикатах разбираться и специализироваться (в языках ) язык выступает в роли объекта знания: Обладая абсолютным слухом и хорошо разбираясь в иностранных языках, Настя подумала … (А. Маринина, Стечение обстоятельств).

3. Тексты современных лингвистических сочинений

Описательные (в том числе и т.н. “теоретические грамматики”); типовые примеры – практическая грамматика английского языка, Академическая грамматика 1980 г. (далее АГ-1980), словари;

Теоретические.

В обоих типах лингвистических работ слово язык практически не употребляется в “нелингвистическом значении”. Направленность этих двух типов текста различна. В описательных работах перечисляется репертуар средств конкретного языка, для них наиболее существенна роль языка-хранилища. Теоретические же работы сродни философским, а в том, что касаетс употребления слова язык , они обладают большим, но не полным сходством с художественными текстами.

Другая особенность теоретического дискурса состоит в том, что в нем язык берется вообще (напр.: теория языка ), а в дескриптивных работах язык только очень редко употребляется без указания, какой именно: английский, русский, японский и т.п.

Сопоставим эти типы по тем же категориям, что и тексты художественной литературы, отвлекаясь от тех случаев, в которых язык входит в цитации или примеры. Отвлекаемся мы также от назывных предложений, в частности, от заглавий (напр.: Русский литературный язык первой половины XIX века ), в которых, как и вообще в беспредикативных словосочетаниях, какую-либо роль слову язык приписать затруднительно. Не рассматриваем мы подробно и неспецифических употреблений, доля которых огромна в теоретических работах и значительно скромнее в дескриптивных – отчего, в частности, теоретические работы более доступны неспециалистам, чем дескриптивные. Ведь неспецифические предикаты направляют мысль интерпретатора в то русло, которое для негуманитария могло еще и не сформироваться, а потому все высказывания с такими предикатами находятся за пределами понимания и жизненного смысла дл нелингвиста, осваивающего язык.

I. Единственное число

1. Именительный / винительный падеж

1.1. В дескриптивных работах частотными предикатами являются: охватывать (Синтаксическая система литературного языка, так же как и литературный язык в целом, охватывает обе формы языка – письменную и разговорную …, АГ-1980), обладать (Русский язык обладает разными формальными средствами выражения подчинительной связи , там же), обслуживать (Весь английский язык в качестве сказуемых обслуживают только 7 формул , Л. Кутузов, Практическая грамматика английского языка). При них язык трактуется как хранилище, в которое некоторый элемент может войти , обогатив его (Выражение это давно и очень прочно вошло в русский язык , Д.Ю. Кобяков, Приключения слов). Но наиболее часты – изучать и знать (Эта книга предназначена для изучающих английский язык …, А.С. Хорнби, Конструкции и обороты английского языка), когда у языка роль объекта знания, и переводить на (…которое переводится на русский язык …, там же) – роль сцены.

1.2. В теоретических работах есть, кроме указанных, и другие предикаты:

- язык служит тем или иным целям (Ведийский язык, служивший индийской ветви ариев , И.П. Сусов, История языкознания),

- язык получает распространение (т.е. употребляется) и т.п.,

Язык знают , понимают, исправляют – или утрачивают и забывают .

Везде при этом язык выступает в роли объекта. Когда говорят, что язык функционирует или что он реагирует на что-либо, вырабатывает какую-либо способность в себе и т.п., этот объект интерпретируется как механизм или организм. На язык переводят (язык-сцена), он располагает , напр., лексемами: Теоретически ничто как будто не противоречит тому, чтобы язык располагал лексемами, имеющими коммуникативные функции темы/ремы и данного/нового (Ю.Д. Апресян, Типы коммуникативной информации дл толкового словаря). Большое количество олицетворений встречаем в книге Ю.С. Степанова «Константы» (напр.: Язык принуждает – или, лучше сказать, – не принуждает, а мягко и благотворно

2. Родительный падеж

2.1. В дескриптивных работах эта форма употребляется чаще всего в присубстантивной позиции, типа: грамматическая система русского языка , словарь русского языка. Тогда словоформа языка трактуется, как правило, не специфически, а как элемент теоретического дискурса; кроме того, встречаем словосочетания типа изучение / преподавание / использование русского языка , номинализацию, в которой язык играет роль объекта изучения / знания. Более специфично упоминание языка-хранилища: … будучи прямым заимствованием из французского языка, оно коренным образом изменило свое значение (А.Д. Шмелев, Широта русской души).

2.2. О теоретических работах можно сказать то же самое. Выражения типа богатство языка можно трактовать как трансформированную роль хранилища, а изучение языка – как роль объекта знания, однако их частотность сравнительно невелика на фоне общегуманитарных словосочетаний типа: создание для японского языка, описание / грамматика японского языка , явления / особенности русского языка и т.п.

3. Дательный падеж

3.1. Эта форма весьма нечаста в описательных работах. Относительно часты предикаты класса принадлежать (Русскому языку принадлежит большое количество безглагольных предложений , АГ-1980), придающие языку роль хранилища. Однако с этим падежом очень велико употребление неспецифических сочетаний, таких как отвращение к языку и свойственны современному разговорному языку .

3.2. Специфические употребления (такие как обучение языку и пособи по русскому языку – где имеем язык как объект обучения) реже тех случаев, когда дательным падежом управляет глагол «общетеоретического» класса (ср.: обращаться к ведийскому языку, интерес к китайскому языку, исследования по русскому языку ).

4. Творительный падеж

4.1. В описательных работах, как и в письменном стиле речи вообще, довольно часто используется форма пассивного агенса, напр.: …грамматический образец (структурна схема, предикативная основа), специально предназначенный языком для построения отдельной относительно самостоятельной единицы сообщения (АГ-1980) и сравнительные конструкции (более широкое по сравнению с современным литературным языком употребление огласованных форм , В.М. Марков, Очерки по истории русского литературного языка), предикаты типа обращаться с (языком ), служить и стать (международным языком ). Значительно менее часты специфические (иногда номинализованные) предикаты изучения (заниматься языком, работа над языком , овладеть / владеть языком ), управляющие творительным падежом.

4.2. В теоретических работах картина близкая, число неспецифических предикатов еще больше.

5. Предложный падеж

5.1. В описательных работах подавляющее большинство употреблений связано с ролью хранилища (напр.: … в языке имеет место совпадение, перекрещивание их функции в сфере номинации , АГ-1980), особенно при предикатах существования, разграничения (в русском языке различаются …), употребляться , закрепиться, функционировать, действовать , обнаруживать тенденцию (к чему-либо) и т.п. Лишь в единичных случаях, в лирических отступлениях, встречается язык-сцена: Как было бы просто и легко общаться на иностранном языке, заменяя в предложениях только слова из одного языка на слова из другого! (Л. Кутузов, Практическая грамматика английского языка). Употребление этой роли придает дескриптивному сочинению популяризаторский привкус. Сравнительно редко встречаютс и неспецифические контексты, типа наука о языке .

5.2. В некоторых теоретических работах неспецифические контексты (представления о языке , наука о языке и т.п.), а также язык-сцена (…миссионеры- иезуиты, издававшие на китайском языке книги о западной науке и технике , И.П. Сусов, История языкознания), представлены гораздо шире, чем язык-хранилище. Иногда роль хранилища и неспецифическая роль (напр., при глаголе видеть – в чем-либо что-либо) сочетаются в рамках одного предложения: В каждом отдельном языке видится инструмент для специфической интерпретации мира в соответствии с заложенным в этом языке

миропониманием, орудие формирования для говорящего на нём народа картины мира (там же).

II. Множественное число

1. Именительный / винительный падеж

1.1. В описательных нетипологических или сравнительно-исторических текстах встречается очень редко. Употребляя эти формы, автор позволяет себе воспарить над обыденностью и к точности не стремится: Все современные языки пришли к нам из далекого прошлого, непрерывно развиваясь и совершенствуясь на своем пути (Л. Кутузов, Практическая грамматика английского языка). Язык как объект изучения, язык-сцена (на который нечто переводят) и язык- хранилище (в состав которого входит то или иное слово) одинаково часты, но еще более часты неспецифические контексты.

1.2. В теоретических работах употребительность этой формы значительно больше. Преобладают: язык-сцена (когда говорят о переводе на иностранные языки) и неспецифические предикаты рассматривать, исследовать, группировать, сравнивать, оценивать и т.п. языки.

2. Родительный падеж

2.1. В дескриптивных текстах случаи единичны, а именно, в роли объекта знани (знатоки языков , преподавание иностранных языков ) и хранилища (при предикате существования с квантификацией: нечто существует в большинстве языков ).

2.2. В теоретических текстах употребительность в десятки раз выше, особенно в неспецифических ролях в качестве подчиненной части

3. Дательный падеж

3.1. В дескриптивных текстах чрезвычайно редок.

3.2. В теоретических текстах – при неспецифических предикатах, типа: интерес к языкам , равный священным языкам , подход к языкам , присущий всем языкам .

4. Творительный падеж

4.1. В описательных текстах чрезвычайно редок – в основном, при глаголе владеть (языками ).

4.2. В теоретических текстах встречается еще реже. Находим его исключительно в неспецифических ролях. А именно: логического подлежащего пассивной конструкции (Мартынов считает, что это слово заимствовано германскими языками из славянского , Ю.С. Степанов, Константы) и при предикатах контакта (с языками), сравнения или родства и иметь дело (с чем-либо), напр.: В ранге языка мирового общения русский язык контактирует непосредственно лишь с несколькими языками того же ранга, там же).

5. Предложный падеж

5.1. В описательных текстах – почти исключительно роль хранилища (…все же можно видеть идиоматичность в двух языках (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Приметы времени и места…).

5.2. В теоретических работах употребительность значительно выше, а картина близка к тому, что наблюдается в формах единственного числа.

Относительная частотность падежных форм в двух типах лингвистических текстов такова. В дескриптивных работах наиболее частотны формы предложного падежа ед.ч., в полтора раза реже встречаются формы родительного падежа ед.ч., еще в два раза меньше – формы именительного / винительного падежа ед.ч., остальные формы по частотности практически мало отличается друг от друга. Итак:

П.е. » Р.е. » И./В.е. »> Т.е., П.м., Д.е. » И./В.м., Р.м. > Т.м. > Д.м.

В теоретических же работах преобладают формы родительного падежа ед.ч., примерно в два с половиной раза реже употребляются формы именительного и предложного падежей ед.ч., еще немного реже – формы родительного падежа мн.ч. Формы творительного и дательного и падежей ед.ч. употребляются еще в два раза реже:

Р.е. »> П.е. > И.е./В.е. > Р.м. » Т.е. > Д.е. > П.м. > И./В.м. > Т.м. > Д.м.

Как видим, по употреблению форм предложного и родительного падежа единственного числа можно отличить теоретические работы от описательных.

Однако, если взять отдельно какую-либо конкретную теоретическую работу, то, в зависимости от интересов и фона автора, можно обнаружить

П.е. (417) > Р.е. (382) » И./В.е. (221) > П.м. (144) > Р.м. (101) » Т.е. (48) > Д.е. (30), И./В.м. (28) » Д.м. (11), Т.м. (10).

То есть, по наиболее частотной своей характеристике эта работа скорее описательная, и не случайно: ведь она построена как словарь, пусть даже трактующий теоретические проблемы.

Заключение

Слово язык очень часто употребляется и в классической художественной литературе 19-20 вв., и в литературе начала 21 в., но обладает свойствами иными, чем в произведениях лингвистов. Главный герой лингвистических сочинений – язык, а не человек. Главный же герой обыденной речи – именно человек. Под влиянием обыденной речи, обыденного сознания в конце 20 – начале 21 в. произошел в нашей науке поворот к «человеку в языке». Это – интерес к исследованию обыденных представлений о мире, «наивные теории» (folk theories) этики, психологии, философии.

Отвлеченность от обыденных интересов обычного человека, необходимость большого фона фактографических и терминологических знаний затрудняют доступ к фундаментальным лингвистическим знаниям. Возможно, положение лингвистики даже хуже, чем у других наук. Так, на всю жизнь остаются школьные знания теоретической математики, физики, химии и т.п., но вряд ли кто-либо назовет сопоставимое количество сведений из теории языка. Более того, поэты- концептуалисты употребляет наши лингвистические термины в пародийном ключе.

В некотором смысле, это положение естественно. Лингвистический метаязык – как любой «профессиональный язык» – сходен с жаргоном. Как и на жаргоне (напр., на арго), на этом метаязыке можно выразить далеко не все, что существенно для обыденного сознания. Например, объяснение в искренней любви на арго звучит пародийно. Гораздо больше подходит арго дл выражения презрения, ненависти и т.п. Для поэта язык – предмет любви и восхищения. А выразить эту любовь к языку на лингвистическом метаязыке так же трудно, как и объясниться в любви на воровском арго. И наоборот: далеко не все, что может сказать лингвист своим коллегам, существенно для обычного человека (другое дело – насколько удачно мы формулируем свои мысли на общедоступном языке). Можно предположить, что когда лингвистика приобретет общественный статус других наук – математики, химии, физики, – если это вообще когда-либо произойдет, – изменится и станет более разнообразным употребление слова язык в обыденной речи. Стремиться же к такому повышению статуса гуманитарных наук нам нужно: иначе вакуум будет заполнен тем, что к духовности не имеет никакого отношения.

Возникает вопрос: есть ли у теоретического языкознания проблемы, которые так же жизненно необходимы любому человеку в 21 в., как и основы иных научных дисциплин? Или же базовый багаж знаний в нашей области сводится к техническому инвентарю, связанному с формулировкой

Ответ на поставленный вопрос звучит по-разному в разные эпохи, а вопрос этот очень важен для развития духовности в нашем обществе.

Предпосылки для развития духовности в нашем обществе есть: человек по природе своей – существо духовное. Об этом свидетельствует стремление детей выражаться сначала на взрослом интеллектуальном языке, а затем и сделать этот взрослый интеллектуальный язык языком своего внутреннего мира. Таковы вкрапления в разговорной речи, исходно принадлежавшие регистру, обращенному к форме высказывания: короче , достаточно , чисто конкретно и как бы . Любопытной новацией языка школьников и студентов являетс употребление то, что при предикатах знания и полагания: Я думаю то, что завтра дождя не будет . Эти вкрапления всегда раздражали представителей старшего поколения, привыкших употреблять их «по делу». Видимо, напрасно. Ведь если место, зарезервированное природой для духовности, не занято сначала интеллигентским жаргоном, а затем и интеллигентской ментальностью, оно заполняется чем-нибудь иным.

Вспомним: в конце 20 в. мы сетовали на то, что молодежь употребляет заимствования из английского языка. Но когда в 1990-е гг. эти заимствования сменились обширными вкраплениями из речи уголовного мира, мы с запозданием поняли, что из двух зол американизмы лучше. Можно с уверенностью сказать: “интеллектуализмы” – еще меньшее зло, чем американизмы.

По предмету: «Русский язык»

По теме: «Язык как важнейшее средство общения человека»

ВВЕДЕНИЕ.

В Древней Греции и Риме уже развивалась культура родного слова. Древний мир взрастил прекрасных поэтов, писателей, драматургов - мастеров художест­венной речи. Этот мир подарил истории выдающихся ораторов, ставивших и решавших важные вопросы речевого мастерства. В обществе росло понимание по­лезности и необходимости хорошей речи, укреплялось уважение к тем, кто умел ценить и успешно применять родной язык. Приемы образцового использования языка изучались в особых школах.

Позже в различных странах, в том числе и в Рос­сии, передовые общественные круги ревниво оберегали родной язык от порчи и искажения. Крепло сознание того, что речь - могущественная сила, если человек желает и умеет ею пользоваться. Это сознание стано­вилось тем яснее и определеннее, чем успешнее и шире развивалась художественная, научная и публицистичес­кая литература.

В России борьба за речевую культуру получила все­стороннее развитие в творчестве М. В. Ломоносова и А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова и А. П, Чехова, А. И. Куприна и М. Горького - в творчестве тех, кого мы называем классиками русского художественного слова; содейство­вали становлению образцовой русской речи политичес­кие и судебные деятели, ораторы, ученые.

В их практической деятельности и теоретических высказываниях все яснее и отчетливее формировалось понимание многосторонней роли языка в развитии художественной литературы, науки, журналистики. Все полнее оценивались самобытность, богатство и кра­сота русского языка, участие народа в его развитии. Деятельность революционных демократов - В. Г. Бе­линского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щед­рина - позволила еще глубже понять общенародное значение языка и участие литературы в его совершен­ствовании.

В развитии правильных взглядов на язык важную роль сыграло марксистское философское учение. К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» (1845- 1846 гг.) сформулировали знаменитое философское оп­ределение языка. В нем выражены мысли о языке как средстве общения и познания действительности, о единстве языка и мышления, об изначальной связи языка с жизнью общества.

Марксистское понимание роли языка в жизни людей кратко и ясно передано известными словами В. И. Ле­нина - «язык есть важнейшее средство человеческого общения». Потребность общения была основной при­чиной возникновения языка в далеком прошлом. Эта же потребность является основной внешней причиной раз­вития языка на всем протяжении жизни общества.

Общение людей с помощью языка состоит в «обме­не» мыслями, чувствами, переживаниями, настрое­ниями.

В словах, сочетаниях слов и предложениях выра­жаются те или иные результаты мыслительной деятельности людей (понятия, суждения, умозаключения). Например, слово дерево выражает понятие об одном из видов растений. А в предложении дерево зеленое выражена мысль о наличии определенного признака (зеленое) у определенного предмета (дерево). Таким образом, предложение выражает качественно иной результат познавательной работы человека - по срав­нению с тем результатом, который выражен в отдель­ном слове.

Но слова, их сочетания и целые высказывания не только выражают понятия и мысли: они участвуют в самом процессе мышления, с их помощью мысли воз­никают, формируются, а значит, становятся фактом внутренней жизни человека. И. П. Павлов обосновал материалистическое положение о том, что человеческие мысли не могут существовать и развиваться вне речи. «Вторая сигнальная система» (язык) участвует в оформлении мысли. Вот почему психологи говорят о совершенствовании мысли в слове.

ЯЗЫК КАК СРЕДСТВО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕНИЯ.

Мир полон чудес. Разве не чудо, что мы можем разговаривать с людьми, находящимися в другом городе, да при этом еще и видеть их? Или наблюдать с Земли за тем, что происходит в космическом корабле? Или смотреть спортивные игры, проходящие в другом полушарии? Да только ли это? Но среди различных чудес мы как-то не обращаем внимания на одно из самых удивительных - на наш родной язык.

Человеческий язык - удивительное, неповторимое чудо. Ну что бы мы, люди, стоили без языка? Просто невозможно представить нас безъязыкими. Ведь именно язык помог нам выделиться из жи­вотных. Ученые поняли это давно. «Собраться рассеянным наро­дам в общежития, созидать грады, строить храмы и корабли, опол­чаться против неприятеля и другие нужные, союзных сил требую­щие дела производить, как бы возможно было, если бы они способа не имели сообщать свои мысли друг другу». Это написано М. В. Ло­моносовым в середине XVII века в его «Кратком руководстве к красноречию». Две важнейшие особенности языка, точнее, две его функции указал здесь Ломоносов: функцию общения людей и функцию оформления мыслей.

Язык определяется как средство человеческого общения. Это одно из возможных определений языка представляет собой глав­ное, ибо характеризует язык не с точки зрения его организации, структуры и т. д., а с точки зрения того, для чего он предназ­начен. Но почему главное? Существуют ли и другие средства общения? Да, существуют. Инженер может общаться с коллегой, не зная его родного языка, но они поймут друг друга, если используют чертежи. Чертеж обычно определяется как междуна­родный язык техники. Музыкант передает свои чувства с помощью мелодии, и его понимают слушатели. Художник мыслит образами и выражает это с помощью линий и цвета. И все это «языки», так часто и говорят «языком плаката», «языком музыки». Но это уже другое значение слова язык.

Заглянем в современный четырехтомный «Словарь русского языка». В нем дано 8 значений слова язык, среди них:

1. Орган в полости рта.

2. Этот орган человека, участвующий в образо­вании звуков речи и тем самым в словесном воспроизведении мыслей; орган речи.

3. Система словесного выражения мыслей, обладающая определенным звуковым и грамматическим строем и служащая средством общения людей.

4. Разновидность речи, обла­дающая теми или иными характерными признаками; стиль, слог.

5. Средство бессловесного общения.

6. Устар. Народ.

Пятое значение и относится к языку музыки, языку цве­тов и т. д.

А шестое, устаревшее, означает народ. Как видим, для опреде­ления народа взят важнейший этнографический признак - его язык. Помните, у Пушкина:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий

Тунгус, и друг степей калмык.

Но все эти «языки» не заменяют главного - словесного языка человека. И об этом писал в свое время Ломоносов: «Правда, кроме слова нашего, можно бы мысли изображать через разные движения очей, лица, рук и прочих частей тела, как-то пантомимы на театрах представляют, однако таким образом без света гово­рить было бы невозможно, и другие упражнения человеческие, особливо дела рук наших, великим были помешательством такому разговору».

Действительно, мы теперь убедились, что с помощью «движе­ния частей тела» можно, например, рассказать «Анну Каренину» Л. Н. Толстого. С удовольствием смотрим мы балет на эту тему, но понимают его только те, кто прочитал роман. Раскрыть в балете богатое содержание произведения Толстого невозможно. Язык слов не может быть заменен никаким другим.

Итак, язык есть важнейшее средство общения. Какими же качествами должен он обладать, чтобы стать именно таким?

Прежде всего, язык должны знать все говорящие на нем. Су­ществует как бы некая общая договоренность, что стол будем на­зывать словом стол, а бег - словом бег. Как это сложилось, решить сейчас нельзя, поскольку пути самые разные. Вот, напри­мер, слово спутник в наше время приобрело новое значение - «прибор, запускаемый с помощью ракетных устройств». Дата рождения этого значения может быть обозначена абсолютно точно -4 октября 1957 года, когда радио сообщило о запуске в нашей стране первого искусственного спутника Земли. "Это слово сразу стало известным в данном значении и вошло в обиход всех народов мира.

Вот вам и «договоренность». Тут все просто, хотя само такое значение уже было подготовлено русским языком: в XI-XIII ве­ках оно имело значение «товарищ по дороге» и «сопутствующий в жизни», затем - «спутник планет». А отсюда недалеко и до нового значения - «сопутствующий Земле прибор».

Но часто не все слова известны говорящим на данном языке. И тогда нарушается нормальное общение. Более всего это связано со словами иноязычными. Но непонимание может быть связано и с исконными русскими словами, известными только на определенной территории, или со словами, которые уже редко употребляются, устарели.

Но если подобных слов много, это затрудняет чтение текста. Поэтому против такого нагромождения диалектизмов выступают критики. Это же высмеивают и сатирики.

Затрудняют общение и профессиональные слова, известные только людям данной профессии. Однако профессиональная лексика очень важная часть словаря языка. Она способствует более точному и плодотворному обще­нию людей определенной профессии, что крайне необходимо. Чем больше и точнее словарь, чем более детально он позволяет гово­рить о процессах, тем выше качество работы.

Понятность языка обеспечивает его роль в организации людей. Родившийся как продукт коллективного труда язык и сейчас призван объединять людей в трудовой деятельности, в области культуры и т. д.

Второе качество, от которого зависит общение,- язык должен охватывать все, что окружает человека, включая и его внутренний мир. Это, однако, вовсе не означает, что язык должен в точности повторять структуру мира. У нас действительно есть «слова для всякой сути», как сказал А. Твардовский. Но и то, что не имеет однословного наименования, может быть с успехом выражено со­четаниями слов.

Гораздо важнее, что одно и то же понятие в языке может иметь, и очень часто имеет, несколько наименований. Более того, считается, чем богаче такие ряды слов - синонимов, тем богаче признается язык. В этом проявляется важное положение; язык отражает внешний мир, но не абсолютно адекватен ему.

Вот, например, цветовой спектр. Выделяется несколько основ­ных цветов спектра. Опирается это теперь на точные физиче­ские показатели. Как известно, свет волн различной длины возбуж­дает разные цветовые ощущения. Разделить точно «на глаз», например, красное и пурпурное трудно, поэтому мы и объединяем обычно их в один цвет - красный. А сколько существует слов для обозначения этого цвета: красный, алый, пунцовый, кровавый, рдяный, кумачовый, рубиновый, гранатовый, червонный, а еще можно было бы добавить - вишневый, малиновый и т. д.! Попро­буйте разграничить эти слова по длине световых волн. Это не удастся, потому что они наполнены своими особыми оттенками значимости.

То, что язык не слепо копирует окружающую действитель­ность, а как-то по-своему, что-то выделяя больше, чему-то прида­вая значения меньше, и является одной из удивительных и далеко еще не исследованных до конца тайн.

Две важнейшие функции языка, которые мы рассмотрели, не исчерпывают всех его достоинств и особенностей. О некоторых будет идти речь далее. А теперь давайте подумаем, как, по каким признакам мы можем оценить человека. Конечно, скажете вы, оснований для этого много: его внешний вид, отношение к другим людям, к труду и т. д. Все это, конечно, верно. Но и язык помогает нам охарактеризовать человека.

Говорят: встречают по одежке, провожают по уму. А откуда узнают об уме? Конечно, из речи человека, из того, как и что он говорит. Характеризует человека его словарь, т. е. сколько слов он знает - мало или много. Так, писатели И. Ильф и Е. Петров, решив создать образ примитивной мещаночки Эллочки Щукиной, прежде всего, рассказали о ее словаре: «Словарь Вильяма Шекс­пира по подсчету исследователей составляет двенадцать тысяч слов. Словарь негра из людоедского племени Мумбо-Юмбо состав­ляет триста слов. Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью...» Образ Эллочки Людоедки стал символом крайне примитивного человека и способствовал этому один признак - ее язык.

А сколько слов знает средний человек? Ученые полагают, что словарь обычного человека, т.е. не занимающегося специально языком (не писателя, языковеда, литературоведа, журналис­та и т. д.), составляет около пяти тысяч. И вот на этом фоне выглядит очень выразительным количественный показатель ге­ниальности выдающихся людей. «Словарь языка Пушкина», со­ставленный учеными на основе пушкинских текстов, содержит 21 290 слов.

Таким образом, язык можно определить как средство позна­ния человеческой личности, а также как средство познания народа в целом.

Вот оно какое - чудо языка! Но это далеко не все. Каждый национальный язык есть еще кладовая народа, говорящего на нем, и его память.

ЯЗЫК ЕСТЬ КЛАДОВАЯ НАРОДА, ЕГО ПАМЯТЬ.

Когда историк стремится восстановить и опи­сать события далекого прошлого, он обращается к различным доступным ему источникам, которыми служат предметы того вре­мени, рассказы очевидцев (если они записаны), устное народное творчество. Но среди этих источников есть один самый надеж­ный - язык. Известный историк прошлого века профессор Ь. К- Котляревский заметил: «Язык - вернейший, а иногда и единственный свидетель былой жизни народа».

В словах и их значениях отразились и дошли до наших дней отзвуки очень далеких времен, факты жизни наших далеких предков, условия их труда и отношений, борьба за свободу и независимость и т. д.

Возьмем конкретный пример. Перед нами ряд слов, как будто ничем не примечательных, но связанных общностью значений: доля, участь, удел, счастье, удача. Их анализирует в своей работе «Язычество древних славян» академик Б. А. Рыбаков: «Эта группа слов может восходить даже к охотничьей эпохе, к разделу добычи между охотниками, которые делили добычу, оделяли каждого соответствующей долей, частью, уделяя что-то женщинам и детям,- «счастьем» было право участвовать в этом дележе и получать свою долю (часть). Здесь все вполне конкрет­но, «весомо, грубо, зримо».

Точно такой же смысл могли сохранить эти слова и в земле­дельческом обществе с первобытным коллективным хозяйством: доля и часть означали ту долю общего урожая, которая приходи­лась на данную семью. Но в условиях земледелия старые слова могли приобрести новый двойственно-противоположный смысл: когда большак первобытной задруги распределял работы между пахарями и делил пашню на участки, то одному мог достаться хо­роший «удел», а другому - плохой. В этих условиях слова требо­вали качественного определения: «хороший удел» (участок), «пло­хой удел». Вот здесь-то и происходило зарождение отвлеченных понятий...»

Вот что увидел историк в наших современных словах. Оказыва­ется, в них скрыта глубочайшая память о прошлом. И еще один подобный пример.

В одной из своих работ Н. Г. Чернышевский заметил: «Состав лексикона соответствует знаниям народа, свидетельствует... о его житейских занятиях и образе жизни и отчасти о его сношениях с другими народами».

Действительно, язык каждой эпохи содержит в себе знания народа в эту эпоху. Проследите значение слова атом в разных сло­варях разных времен, и вы увидите процесс постижения структу­ры атома: сначала – «далее неделимый», затем – «расщеплен­ный». Вместе с тем словари прошлых лет служат для нас справоч­никами о жизни тех времен, об отношении людей к миру, окру­жающей среде. Недаром «Толковый словарь живого великорусско­го языка» В. И. Даля считают «энциклопедией русской жизни». В этом удиви­тельном словаре мы находим сведения о верованиях и суеве­риях, о быте людей.

И это не случайность. Если попытаться раскрыть содержание слова, то неизбежно придется коснуться явлений жизни, которые обозначают слова. Таким образом, мы подошли ко второму призна­ку, названному Н. Г. Чернышевским «житейские занятия и образ жизни». Житейские занятия русских людей отражены в многочисленных словах, прямо называющих эти занятия, например: бортничество - добывание меда диких пчел, дегтярничество - выгонка дегтя из дерева, извоз - зимняя перевозка товаров крестьянами, когда не было работы по сельскому хозяйству, и т. д. В словах квас, щи(шти), блины, каша и многих других отра­зилась русская народная кухня; денежные единицы существо­вавших давно денежных систем отражаются в словах грош, алтын, гривенник. Следует заметить, что метрические, денежные и некоторые другие системы, как правило, у разных народов выражались своими словами и это-то как раз и составляет национальные особенности лексики народного языка.

Отразились в устойчивых сочетаниях русского языка отноше­ния между людьми, моральные заповеди, а также обычаи, обряды. М. А. Шолохов в предисловии к сборнику В. И. Даля «Пословицы русского народа» писал: «Необозримо многообразие человеческих отношений, которые запечатлелись в чеканных на­родных изречениях и афоризмах. Из бездны времен дошли до нас в этих сгустках разума и знания жизни радость и страдания людские, смех и слезы, любовь и гнев, вера и безверие, правда и кривда, честность и обман, трудолюбие и лень, красота истин и уродство предрассудков».

Важно и третье положение, отмеченное Н. Г. Чернышевским,- «сношения с другими народами». Эти сношения далеко не всегда были добрыми. Здесь и нашествия вражеских полчищ, и мирные торговые отношения. Как правило, русский язык заимствовал от других языков лишь то, что было в них хорошего. Любо­пытно по этому поводу высказывание А. С. Пушкина: «...Чуж­дый язык распространялся не саблею и пожарами, но собственным обилием и превосходством. Какие же новые понятия, требовавшие новых слов, могло принести нам кочующее племя варваров, не имевших ни словесности, ни торговли, ни законодательства? Их нашествие не оставило никаких следов в языке образованных китайцев, и предки наши, в течение двух веков стоная под татар­ским игом, на языке родном молились русскому богу, проклинали грозных властителей и передавали друг другу свои сетования. Как бы то ни было, едва ли полсотни татарских слов перешло в русский язык».

Действительно, язык как основа нации сохранялся очень бе­режно. Великолепным примером того, как народ дорожит своим языком, могут служить казаки - некрасовцы. Потомки участни­ков Булавинского восстания, претерпевавшие в России религиоз­ные гонения, ушли в Турцию. Прожили там два-три века, но сохранили в чистоте язык, обычаи, ритуалы. Только новые для них понятия были заимствованы в виде слов из турецкого языка. Язык-первооснова был полностью сохранен.

Формирование русского языка проходило в сложных условиях: существовал язык светский - древнерусский, и церковно-славянский, на котором велась служба в церквах, печаталась духовная литература. А. С. Пушкин писал; «Убедились ли мы, что славенский язык не есть язык русский, и что мы не можем смешивать их своенравно, что если многие слова, многие обороты счастливо могут быть заимствованы из церковных книг, то из этого еще не следует, чтобы мы могли писать да лобжет мя лобзанием вместо целуй меня».

И все-таки роль заимствований в результате общения между народами нельзя сбрасывать со счетов. Заимствования являлись результатом важных событий. Одним из таких событий стало крещение на Руси в X-XI веках и принятие христианства визан­тийского образца. Конечно же, это должно было отразиться в языке. И. отразилось. Начнем хотя бы с того, что были нужны книги, в которых излагались бы церковные каноны. Такие книги появились, их переводили с греческого. Но в церкви служба шла на старославянском языке (он же церковно-славянский). Поэтому переводы делались на старославянский.

А народ на Руси говорил на светском - древнерусском языке. Он использовался и для летописей, и для другой литературы. Существование параллельно двух языков не могло не сказаться и на влиянии старославянского на древнерусский. Вот почему у нас в современном русском языке сохранилось много старославян­ских слов.

И дальнейшую историю нашей страны можно проследить по вспышкам иноязычных заимствований. Начал Петр I проводить свои реформы, строить флот - ив языке появились голланд­ские, немецкие слова. Проявила русская аристократия интерес к Франции - вторглись французские заимствования. Не от войны с французами они шли в основном, а от культурных связей.

Любопытно, что заимствовалось у каждого народа все лучшее. Что, например, мы заимствовали из французского языка? Это слова, связанные с кухней (знаменитая французская кухня), модой, одеждой, театром, балетом. У немцев заимствованы слова технического и военного толка, у итальянцев - слова музыкаль­ные и кухонные.

Однако русский язык не утратил своей национальной спе­цифики. Очень хорошо об этом сказал поэт Я. Смеляков:

Вы, прадеды наши, в недоле,

Мукою запудривши лик,

на мельнице русской смололи

заезжий татарский язык.

Вы взяли немецкого малость,

хотя бы и больше могли,

чтоб им не одним доставалась

ученая важность земли.

Ты, пахнувший прелой овчиной

и дедовским острым кваском,

писался и черной лучиной,

И белым лебяжьим пером.

Ты - выше цены и расценки –

в году сорок первом, потом,

писался в немецком застенке

на слабой известке гвоздем.

Владыки и те исчезали,

мгновенно и наверняка,

когда невзначай посягали

на русскую суть языка.

И еще стоит здесь вспомнить слова академика В. В. Виногра­дова: «Мощь и величие русского языка являются неоспоримым свидетельством великих жизненных сил русского народа, его ори­гинальной и высокой национальной культуры и его великой и славной исторической судьбы».

КАК ПОСТРОЕН ЯЗЫК.

Язык может успешно выполнять свое основное на­значение (т. е. служить средством общения) потому, что он «составлен» из громадного числа различных единиц, связанных друг с другом языковыми законами. Этот факт и имеют в виду, когда говорят о том, что язык имеет особую структуру (строение). Изучение структуры языка помогает людям улучшать свою речь.

Для того чтобы в самых общих чертах представить языковую структуру, вдумаемся в содержание и по­строение одной-единственной фразы, например, такой: Для берегов отчизны дольной ты покидала край чужой (Пушкин). Эта фраза (высказывание) выражает опре­деленный, более или менее самостоятельный смысл и воспринимается говорящим и слушателем (читате­лем) как цельная единица речи. Но значит ли это, что она не членится на меньшие по объему отрезки, части? Нет, разумеется, не значит. Такие отрезки, части целого высказывания, мы можем обнаружить очень легко. Однако не все они одинаковы по своим призна­кам. Чтобы убедиться в этом, попытаемся выделить для начала самые малые звуковые отрезки нашего высказывания. Для этого будем делить его на части до тех пор, пока нечего будет больше делить. Что же получится? Получатся гласные и согласные звуки:

Д-ль-а б-и-р-е-г-о-ф а-т-ч-и-з-н-ы д-а-ль-н-о-й Т-ы п-а-к-и-д-а-л-а к-р-а-й ч-у-ж-о-й.

Так выглядит наше высказывание, если его разде­лить на отдельные звуки (буквенное изображение этих звуков здесь не очень точное, потому что обычными средствами письма звучание речи точно передать нель­зя). Таким образом, мы можем сказать, что звук речи - это одна из тех языковых единиц, которые в своей совокупности образуют язык, его структуру. Но, конечно, это не единственная единица языка.

Спросим себя: для чего используются в языке звуки речи? Ответ на такой вопрос находится не сразу. Но все же, по-видимому, можно заметить, что из звуков речи строятся звуковые оболочки слов: ведь нет ни одного слова, которое не было бы составлено из звуков. Далее оказывается, что звуки речи обладают способ­ностью различать значения слов, т. е. обнаруживают некоторую, хотя и очень непрочную, связь со смыслом. Возьмем ряд слов: дом - дам - дал - мал - бал - был - выл - вол. Чем отличается в этом ряду каж­дое последующее слово от своего предшественника? Переменой одного лишь звука. Но этого достаточно, чтобы мы воспринимали слова нашего ряда как отличающиеся друг от друга и по значению. Потому в лингвистике принято говорить о том, что звуки речи используются для различения значений слов и их грамматических видоизменений (форм). Если два различных слова оди­наково произносятся, т. е. их звуковые оболочки со­ставлены из одних и тех же звуков, то такие слова нами не различаются, и, чтобы их смысловые отличия нами были восприняты, нужно эти слова поставить в связь с другими словами, т. е. подставить в выска­зывание. Таковы слова коса "орудие труда" и коса (де­вичья), ключ "родник" и ключ (замочный), завести (часы) и завести (щенка). Эти и подобные слова называют омонимами.

Звуки речи применяются для различения значений слов, но сами по себе они незначимы: ни звук а, ни звук у, ни звук же, ни какой-либо другой отдельный звук не связаны в языке ни с каким определенным значением. В составе слова звуки совместно выражают его значение, но не прямо, а через посредство других единиц языка, называемых морфемами. Морфе­мы - мельчайшие смысловые части языка, используе­мые для образования слов и для их изменения (это приставки, суффиксы, окончания, корни). Наше выска­зывание членится на морфемы так:

Для берег-ов отч-изн-ы даль-н-ой Ты по-кид-а-л-а край чуж-ой.

Звук, речи не связан, как мы видели, ни с каким определенным значением. Морфема же значима: с каж­дым корнем, суффиксом, окончанием, с каждой при­ставкой связано в языке то или иное значение. Поэтому морфему мы должны назвать мельчайшей структур­но-смысловой единицей языка. Как оправдать такой сложный термин? Это сделать можно: морфема, действительно, самая малая смысловая единица языка, она участвует в построении слов, является час­тицей структуры языка.

Признав морфему смысловой единицей языка, мы не должны, однако, упустить из виду то обстоятельство, что эта единица языка лишена самостоятельности: вне слова она не имеет никакого конкретного значения, из морфем нельзя построить высказывание. Лишь сопоста­вив ряд слов, имеющих сходство в значении и зву­чании, мы обнаруживаем, что морфема оказывается носителем определенного значения. Например, суффикс -ник в словах охот-ник, сезон-ник, плот-ник, балалаеч­ник, еысот-ник, защит-ник, работ-ник имеет одно и то же значение - информирует о деятеле, действующем лице; приставка по- в словах по-бегал, no-играл, по­сидел, no-читал, по-охал, no-думал информирует о непродолжительности и ограниченности действия.

Итак, звуки речи лишь различают значение, мор­фемы же выражают его: каждый отдельный звук речи не связан в языке ни с каким определенным значе­нием, каждая отдельная морфема - связана, хотя эта связь и обнаруживается лишь в составе целого слова (или ряда слов), что и заставляет нас признать морфе­му несамостоятельной смысловой и структурной едини­цей языка.

Вернемся к высказыванию Для берегов отчизны дольной ты покидала край чужой. Мы уже выделили в нем два рода языковых единиц: кратчайшие звуко­вые единицы, или звуки речи, и кратчайшие струк­турно-смысловые единицы, или морфемы. Есть ли в нем единицы более крупные, чем морфемы? Ра­зумеется, есть. Это всем хорошо известные (по крайней мере, по названию своему) слова. Если морфема, как правило, построена из сочетания звуков, то слово, как правило, образуется из сочетания морфем. Значит ли это, что отличие слова от морфемы чисто количествен­ное? Отнюдь нет. Есть ведь и такие слова, которые содержат в себе одну-единственную морфему: ты, кино, лишь, что, как, где. Затем - и это главное! - слово имеет определенное и самостоятельное значение, мор­фема же, как уже говорилось, несамостоятельна по своему значению. Основное различие между словом и морфемой создается не количеством «звучащей ма­терии», а качеством, способностью или неспособностью языковой единицы самостоятельно выразить определен­ное содержание. Слово вследствие своей самостоятель­ности непосредственно участвует в построении пред­ложений, которые и делятся на слова. Слово - это кратчайшая самостоятельная структурно-смыс­ловая единица языка.

Роль слов в речи очень велика: наши мысли, пере­живания, чувства выражаются словами, объединенными высказывания. Смысловая самостоятельность слов объясняется тем, что каждое из них обозначает неко­торый «предмет», явление жизни и выражает опреде­ленное понятие. Дерево, город, облако, голубой, живой, честный, петь, думать, верить - за каждым из этих звучаний стоят предметы, их свойства, действия и явле­ния, каждое из этих слов выражает понятие, «кусочек» мысли. Однако значение слова не сводимо к понятию. В значении отражены не только сами предметы, вещи, качества, свойства, действия и состояния, но и наше отношение к ним. Кроме того, в значении слова отра­жаются обычно различные смысловые связи этого слова с другими словами. Услышав слово родной, мы воспримем не только понятие, но также и окрашиваю­щее его чувство; в нашем сознании возникнут, хотя и очень ослабленные, представления о других значе­ниях, исторически связанных в русском языке с этим словом. Эти представления окажутся неодинаковыми у разных людей, и самое слово родной будет вызывать некоторые различия в его осмыслении и оценке. Один, услышав это слово, подумает о родных, другой - о любимом, третий - о друзьях, четвертый - о Родине...

Значит, и единицы звуковые (звуки речи), и едини­цы смысловые, но не самостоятельные (морфемы) нужны, в конце концов, для того, чтобы возникали сло­ва - эти кратчайшие самостоятельные носители опре­деленного значения, эти мельчайшие части высказы­ваний.

Все слова того или иного языка называют его лек­сикой (от греческого лексис "слово") или словарным составом. Развитие языка объединяет слова и разъеди­няет их. На основе их исторического объединения скла­дываются различные словарные группы. Эти группы нельзя «выстроить» в один ряд по той причине, что выделяются они в языке на основе не одного, а несколь­ких различных признаков. Так, в языке есть словар­ные группы, сформировавшиеся в результате взаимо­действия языков. Например, в словарном составе современного русского литературного языка немало иноязычных по происхождению слов - французских, немецких, итальянских, древнегреческих, латинских, древнеболгарских и иных.

Кстати есть очень хорошее пособие для освоения иноязычной лексики - «Словарь иностранных слов».

Есть в языке и словарные группы совершенно иного характера, например, активные и пассивные слова, синонимы и антонимы, слова местные и общелитературные, термины и нетерми­ны.

Любопытно, что к числу наиболее активных слов нашего языка принадлежат союзы и, а; предлоги в, на; местоимения он, я, ты; имена существительные год, день, глаз, рука, время; имена прилагательные большой, другой, новый, хороший, молодой; глаголы быть, мочь, говорить, знать, идти; наречия очень, сейчас, теперь, можно, хорошо и т. д. Такие слова наиболее употре­бительны в речи, т. е. в них наиболее часто возникает необходимость у говорящих и пишущих.

Теперь нас будет интересовать новый, важный в учении о строении языка вопрос: оказывается, сами по себе отдельно взятые слова, как бы ни были они актив­ны в нашей речи, не могут выражать связные мысли - суждения и умозаключения. А ведь люди нуждаются в таком средстве общения, которое могло бы выражать связные мысли. Значит, язык должен иметь какое-то «устройство», с помощью которого слова можно было бы объединять для построения высказываний, способ­ных передать мысль человека.

Вернемся к предложению Для берегов отчизны доль­ной ты покидала край чужой. Присмотримся внима­тельнее к тому, что же происходит со словами, когда они включены в состав высказывания. Мы сравнительно легко заметим, что одно и то же слово может менять не только свой внешний вид, но и свою грамматическую форму, а значит, и свои грамматические признаки, ха­рактеристики. Так, слово берег поставлено в нашем предложении в форме родительного падежа множест­венного числа; слово отчизна - в форме родительного падежа единственного числа; слово дальняя - тоже в форме родительного падежа единственного числа; слово ты оказалось в своей «начальной» форме; слово поки­дать «приспособилось» к слову ты и выражаемому зна­чению и получило признаки прошедшего времени, един­ственного числа, женского рода; слово край имеет при­знаки винительного падежа единственного числа; слово чужой наделено теми же признаками падежа и числа и получило форму мужского рода, так как слово край «требует» от прилагательного именно этой родовой формы.

Таким образом, наблюдая за «поведением» слов в различных высказываниях, мы можем установить некоторые схемы (или правила), по которым слова законо­мерно меняют свою форму и связываются друг с другом для построения высказываний. Эти схемы закономерно­го чередования грамматических форм слова при по­строении высказываний и изучаются в школе: склоне­ние существительных, прилагательных, спряжение глаголов и т. д.

Но мы знаем, что и склонение, и спряжение, и раз­личные правила связывания слов в предложения и по­строения предложений - это уже не лексика, а что-то иное, то, что называют грамматическим строем языка, или его грамматикой. Не нужно думать, что грамматика - это некоторый свод сведений о язы­ке, составленный учеными. Нет, грамматика - это, прежде всего, свойственные самому языку схемы, пра­вила (закономерности), которым подчинены изменение грамматической формы слов и построение предложений.

Однако понятие «грамматика» не может быть отчет­ливо разъяснено, если не будет, хотя бы схематично, неполно рассмотрен вопрос о двойственности самой природы слова: например, слово весна - элемент сло­варного состава языка и оно же - элемент грамматики языка. Что это значит?

Это значит, что каждое слово, помимо индивидуаль­ных, присущих только ему признаков, имеет и общие признаки, одинаковые для больших групп слов. Слова окно, небо и дерево, например,- это разные слова, и каждое из них имеет свое, особое звучание и значение. Однако все они располагают и общими для них призна­ками: все они обозначают предмет в самом широком понимании этого термина, все они относятся к так на­зываемому среднему роду, все они могут изменяться по падежам и числам и будут получать при этом одина­ковые окончания. И вот своими индивидуальными приз­наками каждое слово включено в лексику, а своими общими признаками то же самое слово входит в грамматический строй языка.

Все слова языка, совпадающие своими общими признаками, составляют одну большую группу, назы­ваемую частью речи. Каждая часть речи имеет свои грамматические свойства. Например, глагол отличается от имени числительного и по значению (глагол обозна­чает действие, числительное - количество), и по формальным приметам (глагол изменяется по наклонениям, временам, лицам, числам, родам - в прошедшем време­ни и сослагательном наклонении; все глагольные формы имеют залоговую и видовую характеристики; а числи­тельное изменяется по падежам, родам - формы рода есть только у трех числительных: два, полтора, оба). Части речи относятся к морфологии языка, ко­торая, в свою очередь, является составной частью его грамматического строя. В морфологию слово входит, как уже говорилось, своими общими признаками, а именно: 1) своими общими значениями, которые назы­ваются грамматическими; 2) своими общими формаль­ными приметами - окончаниями, реже - суффиксами, приставками и т. п.; 3) общими закономерностями (правилами) своего изменения.

Присмотримся к этим признакам слов. Есть ли у слов общие, грамматические значения? Конечно: хо­дить, думать, говорить, писать, встречать, любить - это слова с общим значением действия; ходил, думал, го­ворил, писал, встречал, любил - здесь те же слова об­наруживают еще два общих значения: они указывают на то, что действия совершались в прошлом, и на то, что они совершались одним лицом «мужского рода»; внизу, вдалеке, впереди, наверху - эти слова имеют об­щее значение признака тех или иных действий. Доста­точно взглянуть на только что приведенные глаголы, чтобы убедиться в том, что словам присущи и общие формальные приметы: в неопределенной форме глаголы русского языка заканчиваются обычно суффиксом -ть, в прошедшем времени имеют суффикс -л, при измене­нии в настоящем времени по лицам получают одинако­вые окончания и т. д. У наречий тоже есть своеобразная общая формальная примета: они не изменяются.

Что словам присущи общие закономерности (пра­вила) их изменения, это также легко увидеть. Формы читаю - читал - буду читать не отличаются, если иметь в виду общие правила изменения слов, от форм играю – играл – буду играть, встречаю – встречал – буду встречать, знаю - знал - буду знать. При этом важно то, что грамматические изменения слова затрагивают не только его «оболочку», внешнюю форму, но и его общее значение: читаю, играю, встречаю, знаю обозначают действие, осуществляемое одним лицом в 1 момент речи; читал, играл, встречал, знал указывают на действие, осуществлявшееся одним лицом в прошлом; а буду читать, буду играть, буду встречать, буду знать выражают понятия о действиях, которые будут осу­ществлены одним лицом после момента речи, т. е. в будущем. Если слово не изменяется, то этот признак - неизменяемость - оказывается общим для многих слов, т. е. грамматическим (вспомним наречия).

Наконец, морфологическая «природа» слова обнару­живается в его способности вступать в отношения гос­подства или подчинения с другими словами в предло­жении, требовать присоединения зависимого слова в нужной падежной форме или самому принимать ту или иную падежную форму. Так, существительные легко подчиняются глаголам и столь же легко подчиняют себе прилагательные: читать (что?) книгу, книгу (какую?) новую. Прилагательные, подчиняясь существи­тельным, почти не могут вступать в связь с глаголами, сравнительно редко подчиняют себе существительные и наречия. Слова, принадлежащие различным частям речи, по-разному участвуют б построении словосочета­ния, т. е. сочетания двух знаменательных слов, связанных по способу подчинения. Но, заговорив о сло­восочетаниях, мы переходим из области морфологии в область синтаксиса, в область построения предложений. Итак, что же нам удалось установить, всматриваясь в то, как устроен язык? В его структуру включены кратчайшие звуковые единицы - звуки речи, а также кратчайшие несамостоятельные структурно-смысловые единицы - морфемы. Особо заметное место в структуре языка занимают слова - кратчайшие самостоятельные смысловые единицы, способные участвовать в построе­нии предложения. Слова обнаруживают двойственность (и даже тройственность) своей языковой природы: они - важнейшие единицы словарного состава языка, они - составные части особого механизма, создающего новые слова, словообразования, они же - единицы грамматического строя, в частности морфологии, языка. Морфология языка представляет собой совокупность частей речи, в которых выявляются общие граммати­ческие значения слов, общие формальные приметы этих значений, общие свойства сочетаемости и общие зако­номерности (правила) изменения.

Но ведь морфология - одна из двух составных частей грамматического строя языка. Вторая его часть называется синтаксисом языка. Встретив этот тер­мин, мы начинаем припоминать, что это такое. В нашем сознании всплывают не очень отчетливые представления о простых и сложных предложениях, о сочинении и подчинении, о согласовании, управлении и примыкании. Попытаемся сделать эти представления более отчет­ливыми.

Еще раз призовем на помощь наше предложение Для берегов отчизны дальной ты покидала край чужой, В его составе легко выделяются словосочетания: Для берегов (чего? чьих?) отчизны (какой?) дальной ты покидала (ч т о?) край (к а к о й?) чужой. В каждом из четырех отмеченных словосочетаний по два слова - одно главное, господствующее, другое - подчиненное, зависимое. Но ни одно из словосочетаний в отдель­ности, ни все они вместе не могли бы выразить связную мысль, если бы не было в предложении особой пары слов, составляющей грамматический центр высказы­вания. Вот эта пара: ты покидала. Это известные нам подлежащее и сказуемое. Соединение их друг с другом дает новую, важнейшую с точки зрения выра­жения мысли, единицу языка - предложение. Сло­во в составе предложения приобретает временно новые для него признаки: оно может стать совершенно неза­висимым, господствовать - это подлежащее; слово мо­жет выражать такой признак, который скажет нам о существовании предмета, обозначенного подлежащим,- это сказуемое. Слово в составе предложения может выступать в роли дополнения, в этом случае оно будет обозначать предмет и окажется в зависимом по отношению к другому слову положении. И т. д.

Члены предложения - это те же самые слова и их сочетания, но включенные в состав высказывания и выражающие различные отношения друг к другу на основе его содержания. В разных предложениях мы обнаружим одинаковые члены предложения, потому что одинаковыми отношениями могут связываться различ­ные по значению части высказываний. Солнце осветило землю и Мальчик прочитал книгу - это очень далекие друг от друга высказывания, если иметь в виду их кон­кретное значение. Но в то же время это одинаковые высказывания, если иметь в виду их общие, граммати­ческие признаки, смысловые и формальные. Солнце и мальчик одинаково обозначают независимый предмет, осветило и прочитал одинаково указывают на такие признаки, которые говорят нам о существовании пред­мета; землю и книгу одинаково выражают понятие о предмете, на который направлено и распространено действие.

Предложение своим конкретным значением не вклю­чается в синтаксис языка. Конкретное значение предло­жения входит в различные области человеческих знаний о мире, поэтому оно интересует науку, публицистику, литературу, оно интересует людей в процессе труда и быта, но к нему холодно языковедение. Почему? Просто потому, что конкретное содержание - это ведь и есть те самые мысли, чувства, переживания, для выражения которых существуют и язык в целом, и его важнейшая единица - предложение.

В синтаксис предложение входит своим общим зна­чением, общими, грамматическими признаками: значениями повествовательное вопросительности, побуди­тельности и др., общими формальными приметами (ин­тонацией, порядком слов, союзами и союзными словами и др.), общими закономерностями (правилами) своего построения.

Все бесконечное множество уже созданных и вновь создаваемых высказываний по грамматическим призна­кам может быть сведено к сравнительно немногим ти­пам предложений. Они различаются в зависимости от цели высказывания (повествовательные, вопроситель­ные и побудительные) и от структуры (простые и сложные - сложносочиненные и сложноподчиненные). Предложения одного типа (скажем, повествовательные) отличаются от предложений другого типа (скажем, по­будительных) и своими грамматическими значениями, и своими формальными приметами (средствами), на­пример интонацией, и, конечно, закономерностями сво­его построения.

Поэтому можно сказать, что синтаксис языка пред­ставляет собой совокупность различных типов предло­жений, имеющих каждый свои общие грамматические значения, общие формальные приметы, общие законо­мерности (правила) своего построения, необходимого для выражения конкретного значения.

Таким образом, то, что в науке называют структу­рой языка, оказывается очень сложным «механизмом», состоящим из множества различных составных «час­тей», связанных в единое целое по определенным пра­вилам и совместно выполняющих большую и важную для людей работу. Успех или неуспех этой «работы» Каждом случае зависит не от языкового «механизма», а от тех людей, которые им пользуются, от их умения или неумения, желания или нежелания использовать его могучую силу.

РОЛЬ ЯЗЫКА.

Язык создан и развивается потому, что потребность общения постоянно сопутствует труду и быту людей, и ее удовлетворение оказывается необходимым. Поэтому язык, будучи средством общения, был и остается по­стоянным союзником и помощником человека в его труде, в его жизни.

Трудовая деятельность людей, какой бы сложной или простой она ни была, осуществляется при обяза­тельном участии языка. Даже на предприятиях-автома­тах, которыми управляют немногие работники и где потребность в языке, казалось бы, невелика, он все же необходим. Ведь для того, чтобы наладить и под­держивать бесперебойную работу такого предприятия, нужно построить совершенные механизмы и подгото­вить людей, способных управлять ими. Но для этого нужно овладеть знаниями, техническим опытом, нужна глубокая и напряженная работа мысли. И понятно, что ни овладение трудовым опытом, ни работа мысли не­возможны без применения языка, позволяющего читать, книги, слушать лекции, беседовать, обмениваться со­ветами и т. п.

Еще очевиднее, доступнее для понимания роль языка в развитии науки, художественной литературы, образовательно-воспитательной деятельности общества. Нельзя развивать науку, не опираясь на то, что ею уже достигнуто, не выражая и не закрепляя работу мысли в слове. Плохой язык сочинений, в которых изложены те или иные научные результаты, очень за­метно затрудняет овладение наукой. Не менее очевидно и то, что серьезные недочеты в речи, с помощью кото­рой популяризируются достижения науки, могут воз­вести «китайскую стену» между автором научной рабо­ты и ее читателями.

Развитие художественной литературы неразрывно связано с языком, который, по выражению М. Горького, служит «первоэлементом» литературы. Чем полнее и глубже отражает писатель жизнь в своих произведениях, тем совершеннее должен быть их язык. Эту простую истину литераторы нередко забывают. Ее умел вовремя убедительно напоминать М. Горький: «Основным ма­териалом литературы является слово, оформляющее все наши впечатления, чувства, мысли. Литература - это искусство пластического изображения посредством слова. Классики учат нас, что чем более просто, ясно, четко смысловое и образное наполнение слова, тем бо­лее крепко, правдиво и устойчиво изображение пейзажа и его влияния на человека, изображение характера человека и его отношения к людям».

Очень заметна роль языка и в агитационно-про­пагандистской работе. Улучшить язык наших газет, радиовещания, телепередач, наших лекций и бесед на политические и научные темы - задача очень важная. Ведь еще в 1906 г. В. И. Ленин писал о том, что мы должны «уметь говорить просто и ясно, доступным массе языком, отбросив решительно прочь тяжелую ар­тиллерию мудреных терминов, иностранных слов, за­ученных, готовых, но непонятных еще массе, незнако­мых ей лозунгов, определений, заключений». Теперь задачи пропаганды и агитации стали более сложными. Вырос политический и культурный уровень наших чи­тателей и слушателей, поэтому содержание и форма нашей пропаганды и агитации должны быть более глу­бокими, разнообразными, действенными.

Трудно даже приблизительно представить себе, на­сколько своеобразна и значительна роль языка в работе школы. Учитель не сможет дать хороший урок, сооб­щить детям знания, заинтересовать их, дисциплиниро­вать их волю и разум, если будет говорить неточно, непоследовательно, сухо и трафаретно. Но язык не только средство передачи знаний от учителя к ученику: он и орудие усвоения знаний, которым постоянно поль­зуется школьник. К. Д. Ушинский говорил, что родное слово есть основа всякого умственного развития и со­кровищница всех знаний. Ученику хорошее владение языком требуется для того, чтобы усвоить знания, быстро и правильно понять слово учителя, книгу. Уровень речевой культуры школьника непо­средственно сказывается на его успеваемости.

Родная речь, умело примененная,- прекрасное ору­дие воспитания подрастающего поколения. Язык свя­зывает человека с родным народом, укрепляет и развивает чувство Родины. По убеждению Ушинского, «в языке одухотворяется весь народ и вся его родина», в нем «отражается не одна природа родной страны, но и вся история духовной жизни народа... Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соеди­няющая отжившие, живущие и будущие поколения на­рода в одно великое, историческое живое целое. Он не только выражает собой жизненность народа, но есть именно самая эта жизнь».

КЛАДОВЫЕ ЯЗЫКА.

Писатели всегда в поиске. Они ищут новые, свежие слова: им кажется, что обычные слова уже не могут вызвать у читателя нужных чувств. Но где искать? Конечно, прежде всего, в речи простого народа. На это нацеливали еще классики.

Н. В. Гоголь: «...Необыкновенный язык наш есть еще тай­на... он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно, почерпая, с одной стороны, высокие слова из языка церковно-библейского, а с другой стороны, выбирая на выбор мет­кие названия из бесчисленных своих наречий, рассыпанных по нашим провинциям».

Обращение писателей к разговорной народной речи, к диалек­там - вот надежный путь развития словарного состава. Как радует писателя найденное меткое, образное слово, как бы вновь от­крытое для себя!

А. Н. Толстой заметил однажды: «Язык народа необычайно богат, гораздо богаче нашего. Правда, там нет целого ряда слов, фраз, зато манера выражаться, богатство оттенков больше, чем у нас». Писатель сравнивает литературный русский язык («у нас») и «народный язык». Но мы договорились, что есть две разновид­ности этого «народного языка». Однако дело еще вот в чем. Собственно, диалектная лексика не позволяет людям общаться только с ее помощью: она служит дополнением к основному словарному фонду, к общеизвестным словам. Это как бы местная «приправа» к общеизвестной лексике.

Однако народные говоры как источник пополнения языка сегод­ня ставятся под сомнение. Молодые люди, живущие в различных местностях, под влиянием средств массовой информации - радио, телевидения - забывают местные слова, стесняются их употреб­лять в речи. Хорошо это или плохо?

Вопрос этот интересует не только нас, русских людей. Беспо­койство по этому поводу высказывает американский писатель Джон Стейнбек в книге «Путешествие с Чарли в поисках Америки»: «Язык радио и телевидения принимает стандартные формы, и мы, пожалуй, никогда не говорим так чисто и пра­вильно. Наша речь скоро станет повсеместно одинаковой, как и наш хлеб... Вслед за местным выговором умрут и местные темпы речи. Исчезнет из языка идиоматичность, образность, которые так обогащают его и, свидетельствуя о времени и месте их зарождения, придают ему такую поэтичность. А взамен мы полу­чим общенациональный язык, расфасованный и упакованный, стандартный и безвкусный».

Печальный прогноз, не правда ли? Однако нужно помнить, что ученые не дремлют. В различных местностях проведен сбор диалектного материала, созданы региональные словари местных говоров. И вот сейчас ведется работа по изданию выпусков «Словаря русских народных говоров», более 20 книг которого уже вышли из печати. Это замечательная кладовая, в которую будут заглядывать и писатели, и ученые, кладовая, которой можно поль­зоваться в будущем. В этом словаре обобщается работа всех региональных словарей, будет указано бытование каждого слова с его отдельными значениями.

О таком словаре «народного языка» мечтали наши писатели-классики. «А право, не худо бы взяться за лексикон или хотя бы за критику лексикона!» - восклицал А. С. Пушкин.

Н. В. Гоголь даже начал работу над «Материалами для словаря русского языка», причем именно над словарем «народ­ного языка», потому что словари литературного языка уже созда­вались Академией Российской. Гоголь писал: «В продолжение многих лет занимаясь русским языком, поражаясь более и более меткостью и разумом слов его, я убеждался более и более в существенной необходимости такого объяснительного словаря, который бы выставил, так сказать, лицом русское слово в его прямом значении, осветил бы его, выказал бы ощутительней его достоинство, так часто незамечаемое, и обнаружил бы отчасти самое происхождение».

В определенной мере эту задачу решил Словарь В. И. Даля, но и он не удовлетворил потребности писателей.

ЯЗЫК В ДЕЙСТВИИ - РЕЧЬ.

Обычно говорят не «культура языка», а «культура речи». В специальных языковедческих работах тер­мины «язык» и «речь» в большом ходу. Что же имеется в виду, когда слова «язык» и «речь» сознательно раз­личаются учеными?

В науке о языке термином «речь» обозначают язык в действии, т. е. язык, примененный для выражения конкретных мыслей, чувств, настроений и переживаний.

Язык - достояние всех. Он располагает средст­вами, необходимыми и достаточными для выражения любого конкретного содержания - от наивных мыслей ребенка до сложнейших философских обоб­щений и художественных образов. Нормы языка обще­народны. Однако применение языка очень индивидуаль­но. Каждый человек, выражая свои мысли и чувства, выбирает из всего запаса языковых средств лишь те, которые он может найти и которые нужны в каж­дом отдельном случае общения. Каждый человек ото­бранные из языка средства должен объединить в стройное целое - в высказывание, текст.

Возможности, которыми располагают различные средства языка, реализуются, осуществляются в речи. Введением термина «речь» признается тот очевидный факт, что общее (язык) и частное (речь) в системе средств общения едины и вместе с тем различны. Средства общения, взятые в отвлечении от какого бы то ни было конкретного содержания, мы привыкли называть языком, а те же самые средства общения в связи с конкретным содержанием - речью. Общее (язык) выражается и осуществляется в частном (в ре­чи). Частное (речь) - это одна из многих конкретных форм общего (языка).

Понятно, что язык и речь нельзя противопоставлять друг другу, но нельзя забывать и об их различии. Когда мы говорим или пишем, мы совершаем определенную физиологическую работу: действует «вторая сигнальная система», следовательно, осуществляются определенные физиологические процессы в коре больших полушарий головного мозга, устанавливаются новые и новые нерв­но-мозговые связи, работает речевой аппарат и т. д. Что же оказывается продуктом этой деятельности? Как раз те самые высказывания, тексты, которые имеют внутреннюю сторону, т. е. смысл, и внешнюю, т. е. речь.

Роль отдельного человека в формировании речи очень значительна, хотя далеко не безгранична. Так как речь строится из единиц языка, а язык общенаро­ден. Роль отдельного человека в развитии языка, как правило, ничтожна: язык изменяется в процессе рече­вого общения народа.

К языку народа неприменимы такие определения, как «правильный», «неправильный», «точный», «неточ­ный», «простой», «тяжелый», «легкий» и т. п. Но эти же определения вполне применимы к речи. В речи про­является большее или меньшее соответствие нормам общенародного языка определенной эпохи. В речи могут допускаться отклонения от этих норм и даже искажения и нарушения их. Поэтому говорить о куль­туре языка в обычном смысле этих слов нельзя, гово­рить же о культуре речи можно и должно.

Язык в грамматиках, словарях, научной литературе описывается, как правило, в отвлечении от конкретного содержания. Речь же изучается в ее отношении к тому или иному конкретному содержанию. И одна из самых главных проблем речевой культуры - это наиболее целесообразный отбор средств языка в соответствии с выражаемым содержанием, целями и условиями об­щения.

Различая термины «язык» и «речь», мы должны будем установить различия и между терминами «стиль языка» и «стиль речи». В сопоставлении со стилями языка (о них говорилось выше) стили речи представ­ляют собой ее типовые разновидности, зависящие и от используемого стиля языка, и от условий и целей общения, и от жанра произведения, и от отношения автора высказывания к языку; стили речи отличаются Друг от друга особенностями использования языкового материала в тех или иных конкретных словесных про­изведениях.

Но что значит - отношение к языку? Это значит, что не все люди одинаково знают свой родной язык, его стили. Это значит, далее, что не все люди одина­ково оценивают значение слов, не все подходят к сло­вам с одинаковыми эстетическими и моральными тре­бованиями. Это значит, наконец, что не все люди оди­наково «чутки» к тем тонким смысловым оттенкам, которые обнаруживают слова и их сочетания в кон­кретных высказываниях. Вследствие всех этих причин разные люди по-разному производят отбор языкового материала и по-разному этот материал организуют в пределах речевого произведения. Кроме того, на стилях речи отражаются также различия в отношении людей к миру и человеку, их вкусы, привычки и склонности, навыки их мышления и другие обстоятельства, кото­рые не относятся к фактам и явлениям, изучаемым наукой о языке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Борьба за культуру речи, за правильный, доступный и яркий язык - это насущная общественная задача, осознаваемая особенно ясно в свете марксистского по­нимания языка. Ведь язык, работая, постоянно участ­вует в деятельности сознания, выражает эту деятель­ность, активно влияет на нее. Отсюда - колоссальная сила влияния слова на мысли, чувства, настроения, желания, поведение людей...

Нужна постоянная защита слова от порчи и иска­жения, необходимо объявить войну коверканью русско­го языка, ту войну, о которой говорил В. И. Ленин. Мы еще слишком часто слышим неряшливую (а подчас и просто неграмотную), «кое-какую» речь. Есть люди, плохо знающие и не ценящие наше общественное богатство - русский язык. Так что есть от кого и от чего защищать это достояние. Нам остро нужна повсе­дневная, умная, требовательная защита русской речи - ее правильности, доступности, чистоты, выразительности, действенности. Нужно ясное понимание того, что «сло­вом можно убить человека и вернуть его к жизни». На слово недопустимо смотреть как на что-то третье­степенное в жизни людей: оно - одно из дел челове­ческих.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Леонтьев А.А. Что такое язык. М.: Педагогика - 1976.

2. Греков В.Ф. и др. Пособие для занятий по русскому языку. М., Просвещение, 1968.

3. Оганесян С.С. Культура речевого общения / Русский язык в школе. № 5 – 1998.

4. Скворцов Л.И. Язык, общение и культура / Русский язык в школе. № 1 – 1994.

5. Формановская Н.И. Культура общения и речевой этикет / Русский язык в школе. № 5 – 1993.

6. Головин Б.Н. Как говорить правильно / Заметки о культуре русской речи. М.: Высшая школа – 1988.

7. Гвоздарев Ю.А. Язык есть исповедь народа… М.: Просвещение – 1993.

Мира. Эта картина мира, локализованная в сознании, постоянно пополняемая и корректируемая, регулирует поведение человека. Целью данной курсовой работы является рассмотрение языка, как системы знаков особого рода, выражающих идеи; как системы, подчиняющейся своему собственному порядку. 1. Язык - важнейшее средство человеческого общения Мы говорим и пишем, чтобы передавать другим...

Предмет исследования: педагогические условия организации учебного сотрудничества на уроках русского языка начальной школы. Гипотеза исследования: организация учебного сотрудничества в процессе обучения младших школьников русскому языку будет способствовать эффективному усвоению ЗУН по предмету, если учитель: · Создаёт условия для эмоциональной и содержательной поддержки каждого учащегося; ...

А. Н. Толстой справедливо считал, что «обращаться с языком кое-как - значит и мыслить кое-как: неточно, приблизительно, неверно». А И. С. Турге­нев призывал: «берегите наш язык, наш прекрасный русский язык, этот клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками...» В наши дни русский язык поистине становится ин­тернациональным. И это повелевает нам высоко держать знамя русского языка. ...

Из этой идеи исходит и другая идея постпозитивизма - о тождестве “ментального” и “физического”, эту идею пропагандируют “элининативныке материалисты”. Они полагают, что “ментальные термины” теории языка и мышления должны быть элиминированы, как ненаучные и заменены терминами нейрофизиологии. Чтобы решить эту задачу, нужно, прежде всего, как они полагают, отвергнуть “миф данного”, т.е. утверждение...