После упорных боев 4-го Донского конного корпуса и Терско-Кубанского генерала Шкуро против конного корпуса Буденного с его двумя пехотными дивизиями - 11-го октября (все даты по старому стилю) Воронеж был сдан красным и дивизии отошли на запад на 10 верст, перешли Дон и заняли позиции.

Командующий южным фронтом красных А.И.Егоров, бывший офицер генерального штаба Императорской Армии, в своем труде "Разгром Деникина в 1919 г." на странице 183 пишет:

"6-го октября Буденный подошел к рубежу Усмань-Собакино. В этом районе завязался ожесточенный и упорный бой, длившийся до глубокой ночи. В результате боя белые были опрокинуты и Буденный подошел к Воронежу. На следующий день корпус Буденного вновь перешел в наступление, но белые сумели за ночь организовать сопротивление, и бой не увенчался успехом. 9-го октября снова подошла 12-я дивизия, которая повела наступление далее на запад, к реке Воронеж. Перед фронтом 15-й и 16-й пехотных дивизий белые продолжали отход. Наконец, 11-го октября совместными усилиями пехоты и конного корпуса Буденного Воронеж был взят, и части белых отошли за реку Дон".

В "Приложении" к той же книге, на стр.226, конный корпус Буденного к октябрю месяцу А.И.Егоров определяет в 7450 сабель при 26-ти орудиях.

Генерал Деникин в своем труде "Очерки Русской Смуты", том 5, стр.122, силы 4-го Донского корпуса, после рейда генерала Мамонтова по тылам красных, определяет: "около 2.000 шашек, так как открылись свободные пути и потянулись в Донские станицы многоверстные обозы, а с ними вместе и тысячи бойцов. Генерал Мамонтов поехал на отдых в Новочеркасск и Ростов, где был встречен восторженными овациями. Ряды корпуса поредели окончательно", - закончил свое определение генерал Деникин.

К этому времени неприятные события на фронте усилились. В конце сентября восставший в тылу Махно занял почти всю Екатеринославскую губернию с портами на Азовском море Мелитополь и Мариуполь, приближаясь к Таганрогу, где находилась Ставка Главнокомандующего генерала Деникина. Для противодействия восстанию Махно из Донской Армии спешно вытребованы Ставкой некоторые части, а из корпуса Шкуро Ставкой требовалась 1-я Терская казачья дивизия генерала Владимира Агоева. У Шкуро оставалась только 1-я Кавказская (Кубанская) казачья дивизия, численностью чуть свыше 1200 шашек.

В "Примечании" на стр.233 генерал Деникин пишет:

"Командующий 4-м Донским корпусом генерал Мамонтов был в отпуску, почему во главе конной группы стал генерал Шкуро".

Генерал Шкуро в эти дни был в Харькове по вызову Командующего Добровольческой Армии генерала Май-Маевского, которому с начала 1919 года был подчинен со своим корпусом. Узнав о событиях под Вороножом, он спешно вернулся в город поездом "в один вагон", в ночь на 6 октября. По этим обстоятельствам, обоими корпусами никто не руководил в первые дни боев по широкому выпуклому фронту к противнику, по линии сел - Рамонь, Усмань-Собакино, Рыкань, Масловка - в 45 верст длиною.

6-го октября я прибыл утром в Воронеж с последним поездом по линии Лиски-Воронеж, которая в тот же день была перерезана красными. Над городом впервые был открыт шрапнельный огонь высоких разрывов, видимо, для наведения паники на жителей. Несколько дней я оставался при штабе корпуса, был в курсе военных событий и после оставления Воронежа был назначен командиром 2-го Хоперского полка 1-й Кавказской (Кубанской) дивизии, во главе которого арьергардными боями отходил до самой Кубани. Через несколько дней получил приказ - выступить с полком в Касторную, в распоряжение генерала Ростовского, с пехотою занимавшего этот важный железнодорожный узел.

После первого перехода полк ночует в каком-то селе. Утром следующего дня сторожевая сотня обнаружила движение на запад красной конницы. Пропустив ее, командир сотни атаковал в хвосте колонны обоз и захватил до 2-х десятков красноармейцев, два пулемета и несколько крестьянских саней с печеным хлебом. То была бригада Колесова, шедшая также к Касторной северной дорогой.

В тот же день, перед Касторной, остановил полк, спешил его и направил на завтрак, обогатившийся печеным хлебом, отбитым у красных, а сам со штабом полка поднялся на бугорок, чтобы ориентироваться в обстановке. Кругом снежное белое поле. С запада к нам приближаются две фигуры. Подошли и представились - командир батальона 2-го Марковского полка и его адъютант. Оба в чине поручика. Молодые, интеллигентные, воински подтянутые. Одеты в простые солдатские шинели, в погонах защитного цвета, при шашках и револьверах. Настроение их бодрое. На мой вопрос о численности батальона командир ответил: "Чуть свыше двухсот штыков". На мое удивление о малочисленности батальона он весело ответил: "Но у нас есть танки!"

"Где же они?" - спрашиваю. Батальонный отступил от меня шага на два назад, поставил свою правую ступню на каблук тяжелого английского ботинка, на подошве которого были вбиты железные толстые гвозди-шипы, и качнув ботинком вправо и влево, весело произнес: "А вот они, господин полковник!". Все мы засмеялись. Сила пехоты ведь в ногах и в крепкой обуви, - знали мы.

Полк подошел к правому флангу боевого участка, к северу от Касторкой. Остановив полк в ложбине, спрашиваю какого-то офицера: "Где генерал Постовский?" Он указал на курганчик, на котором стояли верхом на лошадях две фигуры. Скачу к курганчику. У подножия стоит группа солдат, которых спрашиваю: "Где генерал Постовский?"

"А вот перед вами, на курганчике", - отвечают. На курганчике стояли верхом на обозных лошадях два солдата, как близнецы, так похожие один на другого, в солдатских шинелях, как и солдаты под курганчиком. Ничего не понимая, нажав на тебеньки седла, наметом вскочил на курганчик.

Где генерал Постовский? - спрашиваю правофлангового.

А вы кто таков будете? - получаю в ответ.

Я командир 2-го Хоперского полка и прибыл с полком в распоряжение генерала Постовского, которого ищу, - произношу громко,но запросто.

А-а!... Здравствуйте, полковник. Я и есть генерал Постовский, - отвечает мне эта фигура, по внешности и по мундиру чисто рядового солдата. Я только тогда обратил внимание, глянув на его плечи и на всю его фигуру с конем. Он в простой солдатской шинели, с солдатскими суконными погонами того же цвета, на которых химическим карандашом проведены чуть заметные угловые линии - три полоски, обозначавшие его чин генерала. На голове солдатская фуражка. Английский казенный солдатский чулок, охватывавший подбородок и уши генерала, своими концами прятался под фуражкой, предохраняя часть лица от холода. Два таких же чулка были надеты на его руки, заменяя перчатки. Четвертым чулком, как шарфом, была охвачена шея. На белом круглом лице коротко вились усы и бородка. Под ним был рыхлый обозный конь грязно-серой масти, с дрянным обозным седлом и с мужицкой уздечкой. Конь как лежал ночью в своем помете, так и остался в нем. Конь стоял, понурив голову, и у него на косматой гриве, как ненужные ни седоку, ни лошади, висели длинные поводья, так как генерал Постовский, держа бинокль обеими руками, осматривал предстоящее "поле боя"...

Ваше превосходительство... по распоряжению начальника 1-й Кавказской казачьей дивизии, со 2-м Хоперским полком в ваше распоряжение прибыл, - приложив руку к белой папахе, отрапортовал я.

Очень приятно, очень приятно, полковник. Где же ваш славный полк? - радостно произнес он.

Мой славный полк в ложбине, - доложил я генералу и рукою указал на восток.

"Что за ненужная любезность? - ударило мне в голову. - И почему "славный Хоперский полк"? Полка ведь он не знает, к чему же эта похвала? Вам нужна конница, так вот я и прибыл", - возмущаюсь я в душе.

Я с удивлением рассматриваю его "мундир". Он это заметил.

Что? Удивляетесь, как я одет? - нарушил он мое молчание, любопытство и удивление.

Это, во-первых, чтобы мне было тепло, а во-вторых, чтобы красные не заметили, что я есть генерал. Это как бы маскировка. Но я очень рад, что вы прибыли ко мне с полком. Когда вернемся на ночлег в Касторную, обязательно зайдите ко мне "на чай". Под вами отличная кобылица, полковник; не боитесь ли вы, что ее могут убить в бою? - переводит он разговор.

Не только кобылицу, но и меня могут убить в бою, - отвечаю.

Да, вы правы... Да и напрасно вы одеты в серебряные погоны. Смотрите на меня... Если поймают красные, я словно солдат, а свои солдаты и так меня знают, что я есть генерал. Я даже не бреюсь поэтому, - выразил мне свой духовный мир начальник пехотной группы, защищающий вот теперь важный железнодорожный узел Касторную.

Здесь я узнал, что 1-й Армейский корпус генерала Кутепова оставил Орел и отошел на юг. 4-й Донской конный корпус и три полка нашей 1-й Кавказской казачьей дивизии, под руководством генерала Шкуро, сосредоточены южнее Касторной, фронтом на восток, против пехоты и конного корпуса Буденного.

Через несколько дней 2-й Хоперский полк, с батальоном 2-го Марковского полка и четырьмя танками удачно атаковал красную конную бригаду Колесова и отбросил ее на север. После этого, для обеспечения левого фланга войск в Касторной полк был переброшен в село Алиса, в 30 верстах к северо-западу. Касторная пала 3-го ноября. Освещая события боев при взятии Касторной, Буденный в книге "Пройденный путь" на стр.313 пишет: "Генерал Постовский, бросив свой штаб, пытался в санях скрыться, но был опознан нашими бойцами и зарублен". Это не соответствует действительности. В 1932 году, в Париже, на казачьем собрании я встретился с генералом Постовскии. Говорили, что он был шофером такси. Он был одет в хороший штатский костюм, чисто выбрит, казался даже молодым и элегантным. Я представился ему и напомнил о Касторной, но... он ничего не помнил и меня не узнал... В марте 1933 года я выехал на джигитовку в Индию и другие страны юго-востока Азии. В 1939 году, в сентябре, на острове Суматра нас застала 2-я Мировая война. Джигитовка прекратилась. Как проживающему во Франции, мне предложено было поступить лейтенантом в Иностранный Легион Французской армии, я дал согласие и был зачислен в полк, находившийся в Индокитае. По окончании войны, осенью 1946 года я вернулся в Париж и узнал, что некоторые эмигранты, ввиду победы красной армии, образовали "Общество советских патриотов" для возвращения на Родину. В газете прочитал, что на юге Франции группу возглавляет генерал Постовский. Я был удивлен. Через много десятков лет это позволило мне написать настоящий очерк. Дальнейшая судьба генерала Постовского мне неизвестна.

Полковник Ф.И.Елисеев.

ВПК "РУСИЧ", продолжает поисково - разведывательную работу по местам боёв во время Великой Отечественной войны 1941-45г., с целью поиска без вести пропавших бойцов красной армии и восстановления их имён. И вот в очередной раз, вернувшись из поездки, хочется рассказать об одном из таких мест.

На севере Семилукского района Воронежской области на административной границы с Липецкой областью, тихо живёт село Перекоповка. Жаркий июль 59-й танковой бригады - 1942 год.

В июле и августе 1942 г. село Перекоповка и соседние населённые пункты Семилукского района Воронежской области оказались в эпицентре кровопролитных боёв с немецко-фашистскими захватчиками. Однако широкой известности эти страницы Великой Отечественной войны, к сожалению, не получили. На севере Семилукского района действовали части и соединения Брянского фронта, в который 16 июня 1942 г. вошла 5-я танковая армия Героя Советского Союза генерала-майора А.И. Лизюкова. 11-й танковый корпус 5-й танковой армии составляли 12-я мотострелковая бригада, 160-я, 53-я и 59-я танковые бригады. 59-я танковая бригада формировалась с 15 февраля по 31 мая 1942 г. в г. Вязники Ивановской области. В соответствии с Постановлением № ГОКО-1295сс от 16 февраля 1942 г. “О формировании танковых бригад в феврале, марте и апреле месяцах 1942 года” и согласно Приказу НКО № 00106 от 29 мая 1942 г. “О составе и организации танковых частей в танковых корпусах и танковых армиях”. Командиром назначили подполковника Крупского Петра Алексеевича, который командовал 59-й танковой бригадой до 15 августа 1942 г. К началу июля 1942 г. 59-ю танковую бригаду составляли 293-й и 294-й танковые батальоны, моторизованный стрелково-пулемётный батальон, истребительно-противотанковая и зенитная батареи, роты управления и технического обеспечения, медико-санитарный взвод. В бригаде насчитывалось 44 средних танков английского производства МК-II “Матильда”, 21 советский лёгкий танк Т-60, другая техника и вооружение. Чтобы не допустить захвата врагом Воронежа Ставка направила для усиления Брянского фронта общевойсковые объединения и 5 танковую армию. Задача на 6 июля для 11-го танкового корпуса состояла в нанесении удара в направлении Вислая Поляна, Казинка, Нижняя Ведуга, Нижнее Турово, совместно с 7-м танковым корпусом освободить Казинку, Долгое, Зацепино, затем – Верхнее и Нижнее Турово. 6 июля 59-я танковая бригада с другими частями и подразделениями 11-го танкового корпуса после выгрузки с эшелонов выдвинулась в район сосредоточения: Вислая Поляна – Ивановка – лес Яруги (ныне Тербунский район Липецкой области). Во время совершения марша корпус подвергся удару двенадцати пикирующих бомбардировщиков “Ю-87”. Зенитчики командир приборного отделения сержант Григорий Григорьевич Царьков и старший дальномерщик ефрейтор Иван Иванович Максимов, несмотря на интенсивный пулемётный огонь противника, расположились на открытой местности, чтобы иметь возможность определять данные для точной стрельбы по самолётам. Их быстрая и беспрерывная работа во время очередного налёта позволила пулемётчику зенитной артбатареи красноармейцу Тимофею Никифоровичу Шерстнёву подбить вражеский самолёт. Лишь к исходу дня 59-й танковой бригаде удалось сосредоточиться в заданном районе – у села Вислая Поляна. Командующий 5-й танковой армией генерал-майор А.И. Лизюков поставил задачу уничтожить фашистов в районе сёл Перекоповка, Ломово и Озёрки (северное), при этом 11-й танковый корпус должен был действовать в направлении Новосильское, Хрущёво (западное), Спасское, Высочнино. Утром 7 июля 53-я тяжёлая и 59-я танковые бригады предприняли попытку переправиться на южный берег реки Кобылья Снова, но неудачно. 53-я танковая бригада смогла переправиться только к 17.00. Форсировали реку и успешно дрались с врагом за освобождение с. Ивановка мотострелки. Командир 2-го взвода 1-й стрелковой роты мотострелково-пулемётного батальона младший лейтенант Михаил Терентьевич Одиноков, силами взвода атакуя немецких автоматчиков, застрелил пулемётчика и взорвал ДЗОТ. Его бойцы уничтожили трёх вражеских солдат и двух офицеров. Командиры отделений 1-й и 2-й стрелковых рот сержант Борис Николаевич Куприянов и красноармеец Михаил Александрович Шевелёв бесстрашно бросились на врага и увлекли за собой свои отделения. В ходе атаки сержант Б.Н. Куприянов лично сразил пятерых фашистов, а красноармеец М.А. Шевелёв – восьмерых. В бою за село Ивановка пулемётчик 2-й роты мл. сержант Иван Филиппович Воробьев уничтожил 10 вражеских солдат, вынес из-под миномётного обстрела пятерых раненых красноармейцев, затем огнём пулемёта помог своему подразделению защитить село. При освобождении Ивановки командир отделения танко-десантной роты ст. сержант Михаил Григорьевич Перменов со своими бойцами ударил по немцам с фланга, чем вызвал у них панику. Он первым ворвался во вражеский окоп и уничтожил десятерых фашистов и орудие, затем силами отделения удерживал занятый участок до закрепления на рубеже мотострелково-пулемётного батальона. 59-я танковая бригада к 15.30 освободила село Хрущёво (западное), потеряв убитыми 18 мотострелков. Когда стемнело, бригада отошла на северный берег реки Кобылья Снова. Ночью на 8 июля немецкая мотопехота и до 100 танков 9-й танковой дивизии оборонялись на южном берегу реки Кобылья Снова на рубеже сёл Ивановка, Хрущёво (западное), Перекоповка, Каменка. С 6.00 вражеские войска отошли с рубежа реки Кобылья Снова на юг, оставив после боёв сёла Озёрки, Каменка и Перекоповка. Село Хрущёво вновь было освобождено силами 11-го танкового корпуса, но в дальнейшем развить наступление не удалось. Не смотря на то, что возможности провести разведку местности не было, командир 59-й танковой бригады для расширения фронта атаки приказал одному танковому батальону переправиться через ручей, впадающий в Голую Снову западнее села Ивановка. Узкие гусеницы “Матильд” не позволили преодолеть заболоченную местность, и в трясине увязло 12 машин (по другим данным – 13). Так было потеряно более половины средних танков батальона и успешное наступление в направлении Ильиновки и Фёдоровки стало невозможно. (Не за это ли позже был наказан командир бригады подполковник Крупский П.А.?) В 18.30 командующий Брянского фронта генерал-лейтенант Н.Е. Чибисов радировал: “Товарищ Сталин приказал, во что бы то ни стало сегодня взять Землянск. Отдельными машинами прорываться подальше и громить тылы и транспорты противника”. Понеся потери от артиллерийских ударов, 59-я и 160-я танковые бригады к концу дня заняли лесной массив южнее высоты 218,7. В этот день в бригаде 10 человек погибло и пропало без вести. 9 июля войска 5-й танковой армии стремились овладеть Землянском и двинуться тылами противника к Воронежу. На рассвете 63 тяжёлых и средних и 60 малых танков 11-го танкового корпуса продолжили наступление из района рощи у высоты 218,7. В “Журнале боевых действий пятой танковой армии за период с 29 мая по 18 июля 1942 года” от 30 августа 1942 г. о боях 9 июля была сделана запись: “Корпус имел боевой порядок в три эшелона: в голове – 53 ТБр, за ней – 59 ТБр и в третьем эшелоне 160 ТБр. 12 МСБр вместе с 53 ТБр должна была обеспечить переправы и одним МСБ удерживать Хрущево (западное). Бой начался контратакой противника в направлении Ивановка, Хрущево (западное). Один батальон 12 МСБр в 7.00 начал отход, превратившийся в бегство, но был остановлен. После смены командира этого батальона и усиления пятью танками, к 11.00 положение было восстановлено. К 12.00 танки подошли к р. Сухая Верейка в районе отм. 188.6, Дмитровка, Чибисовка, но переправиться здесь не смогли из-за сосредоточенного артминогня и действий танков противника из засад. Особенно сильно действовала авиация противника, которая только по двум головным ТБр сделала более 160 самолётовылетов. Получив приказ 5 ТА об отходе переправ через Сух. Верейка в направлении Ильиновка, Мало-Покровка на Никандровка ТБр начали движение, снова подвергаясь непрерывной бомбёжке с воздуха. 53 ТБр оставалась в Спасское. Выйдя в район рощи (южн.отм. 218.7), ТБр остановились, замаскировали танки и выслали разведку. Только ночью ТБр, после дозаправки и разведки, продолжили движение и вступили в бой за Ильиновка и МалоПокровка. В итоге дня 11 ТК, подбив и уничтожив до 15 танков противника и потеряв 8 своих танков, не выполнил задачи, оставшись на сев. берегу р. Сух.Верейка”. Во время боёв за освобождение села Ивановка политрук 1 роты мотострелково-пулемётного батальона Иван Нестерович Привезенцев из комсомольцев своего подразделения создал ударную группу, которая вперёд роты по-пластунски выдвинулась на позиции врага. Достигнув первого окопа фашистов, ст. политрук И.Н. Привезенцев лично уничтожил гитлеровских пулемётчиков станкового и ручного пулемётов. Это позволило роте беспрепятственно продвинуться вперёд. Несмотря на ранение, политрук не покинул поля боя и дрался с врагом до завершения сражения. При освобождении села Ивановка, красноармеец Пётр Романович Сорокин убил десятерых фашистов, уничтожил огневую точку ручного пулемёта и первым ворвался во вражескую оборонительную линию. 9 июля, выполняя задачу нанести удар по вражеским позициям, форсировав реку Сухая Верейка, подразделения 59-й танковой бригады совместно с усиленным 352-м батальоном 160-й танковой бригады атаковали противника в северо-восточной части села Ильиновка. Во время переправы в районе сёл Спасское и Высочнино наши войска подвергались обстрелу вражескими танками и бомбёжке с воздуха. У с. Спасское бойцы отдельной зенитной батареи надёжно прикрывали переправу бригады. И в этот день отличился ст. дальномерщик ефрейтор И.И. Максимов. Точное определение дальности позволило зенитчикам один немецкий самолёт сбить и подбить ещё два. Во время атаки вражеских позиций силами 293-го танкового батальона один танк МК-II был подбит, а члены экипажа потеряли сознание. Лишь радиотелеграфист мл. сержант Захар Ильич Самошко, получивший тяжёлые ранения руки, головы и лишившийся правого глаза, под ураганным огнём вражеских противотанковых орудий и автоматов вывел повреждённый танк с ранеными товарищами с поля боя. В этот день бригада вела бои по фронту до 10 км западнее с. Спасское в районе сёл Ивановка, Ильиновка, Фёдоровка. К 20.00 160-я, 53-я и 59-я танковые бригады разгромили два батальона немецкой пехоты, 5 батарей противотанковых орудий и 5 миномётных батарей. В сражениях у с. Ильиновка погибли 30 человек и 31 пропал без вести, 10 человек пропали без вести у Ивановки. Три дня – 7, 8 и 9 июля – наступление наших войск сдерживали немецкие 9-я танковая дивизия у сёл Хрущёво, Чуриково, Большая Верейка и части 11-й танковой дивизии, затем – 377-я пехотная дивизия в районе сёл Козинка и Озерки (западное), 340-я пехотная дивизия у сёл Озёрки (северное), Ивановка, Хрущёво, 387-я пехотная дивизия – в районе Малой и Большой Верейки. Они лишили возможности 5-й танковой армии выйти на оперативный простор и выполнить поставленную задачу. 10 июля к 11.30 59-я и 160-я танковые бригады вышли к с. Ильиновка. В ходе боя получил контузию командир 294-го танкового батальона майор Яков Григорьевич Ларочкин. Он командовал своим подразделением до потери сознания. Когда пришёл в себя, то продолжал руководить личным составом. Во время сражения за с. Спасское командир взвода 294-го танкового батальона лейтенант Виктор Васильевич Пополовнин (Ополовнин?) со своим экипажем ворвался в расположение противника, уничтожая его живую силу и технику. Но тут он увидел, что противник огнём отрезал путь мотострелкам. Лейтенант В.В. Пополовнин развернул свой танк, подавил огневые точки гитлеровцев и продолжил атаку. В этот день танкисты уничтожили два танка и противотанковое орудие. Во время боя вражеский снаряд попал в трак и гусеница спала. Под вражеским огнём механик-водитель старшина Федор Алексеевич Анисимов восстановил боевую машину и вывел с поля боя. Разведгруппа под командованием помощника командира взвода разведки старшего сержанта Александра Павловича Прохорова выяснила, что с. Спасское занимало небольшое количество немецких автоматчиков, и, предприняв атаку, выбила их из села. Во время боя танковые бригады и подошедшая 2-я мотострелковая бригада потеряли 6 танков МК-II, 40 человек убитыми и около 100 ранеными. 11 июля войска 11-го танкового корпуса сражались за с. Спасское. В этих боях офицеры мотострелково-пулемётного батальона бригады являли своим подчинённым пример воинского искусства, несмотря на то, что сами участвовали в сражениях лишь несколько дней. Бойцы 1-го взвода 1-й стрелковой роты под командованием ст. лейтенанта Сергея Васильевича Дегтяренко успешно атаковали врага, уничтожив три огневых точки. Они истребили 25 фашистов и пятерых захватили в плен. Бойцы миномётной роты мл. лейтенанта Анатолия Кузьмича Боброва, атаковав вражеские позиции, ворвались в немецкие окопы и перебили около 40 вражеских солдат и офицеров. Сам командир роты ликвидировал пулемётное гнездо и уничтожил 12 фашистов. Начальник технической части по артиллерийскому снабжению 294-го танкового батальона лейтенант Михаил Васильевич Силантьев прямо на поле боя при непрерывных обстрелах обеспечивал боеприпасами и топливом танки бригады. Он вывел с поля боя вышедший из строя танк Т-60. 11 июля войскам 11-го танкового корпуса удалось закрепиться в с. Спасское. Не смотря на предпринимаемые усилия продвинуться дальше в направлении населённых пунктов Никандровка, Малая Верейка, Землянск танкисты не смогли. 11-й танковый корпус потерял почти половину личного состава. К утру 12 июля 11-й танковый корпус занимал позиции в 1,5 км южнее с. Спасское. Танкисты предпринимали попытки наступать, но из-за вражеских танковых контратак и бомбовых ударов продвинуться не смогли. В 15.20 и 16.00 позиции советского 11-го танкового корпуса атаковали подошедшие с юго-запада около 110 немецких танков с пехотой 11-й танковой дивизии фашистов. У с. Спасское артиллеристы истребительно-противотанковой батареи вели огонь по ним, сдерживая наступление. В результате одного из ответных выстрелов погиб командир батареи лейтенант Алексей Павлович Косихин, и получила повреждение пушка. Командование батареей принял на себя лейтенант Сергей Васильевич Костерев. Под непрекращающимися обстрелами он вместе с артиллерийским мастером отремонтировал орудие и открыл огонь по колонне вражеских танков. Из восстановленной пушки лейтенант С.В. Костерев подбил 6 фашистских танков, 3 из которых сгорели. Во время боя артиллеристам подавал снаряды военком противотанкового батальона политрук Константин Иванович Кербиков. Получив ранение, он не покинул поле боя. Около 70-80 вражеских танков, пехота, мотопехота и артиллерия при поддержке авиации нанесли удар по позициям 11-го танкового корпуса в районе сёл Высочнино и Спасское. Понеся значительные потери и не имея перспектив удержать занятые рубежи, части корпуса вынуждены были без организации обороны отступить на 6-8 километров к северу за реку Кобылья Снова и занять оборону на рубеже сёл Перекоповка (северное) – Каменка. Вместе с другими танкистами переправу корпуса через реку у с. Перекоповка оборонял командир 2-го взвода 4-й танковой роты 293-го танкового батальона лейтенант Анатолий Иванович Ильин. Под его командованием танкисты подбили 3 вражеских танка, уничтожили миномёт с расчётом и большое количество фашистов. Танковое наступление противника было сорвано, до 500 немецких пехотинцев вынуждены были залечь, благодаря чему корпус смог с минимальными потерями осуществили переправу. Поспешное отступление 11-го танкового корпуса оголило правый фланг действующего рядом 7-го танкового корпуса, из-за чего он понёс огромные потери. В этот день в боях за с. Спасское погибли шестеро мотострелков и 15 пропали без вести. Также бойцы бригады сражались у с. Высочнино, где потери составили 11 человек погибших и четверо пропавших без вести. В 7-м и 11-м танковых корпусах потери личного состава составляли около 75%. На 13 июля 11-му танковому корпусу командование поставило задачу обороняться по рубежу Кобылья Снова в районе сёл Перпекоповка и Каменка. В течение всего дня танкисты сдерживали атаки гитлеровцев. Командир корпуса получил приказ на следующий день к 14.00 быть готовым к наступлению в направлении сёл Перекоповка – Спасское. В ходе недели непрерывных боёв танкисты 59-й танковой бригады сражались героически. Среди них – награждённый орденом Красного Знамени командир орудия МК-II 293-го танкового батальона сержант Ипокситий Яковлевич Струц. Он со своим экипажем ходил в атаку пять раз и уничтожил 3 противотанковых орудия, миномёт с расчётом, сжёг средний танк, а также огнём, гусеницами и бронёй истребил около 50 фашистов. В начале атаки 294-го батальона погиб механик-водитель одного из танков Т-60, и тогда его место занял командир машины сержант Павел Павлович Лукьянчук (экипаж Т-60 состоял из двух человек: командира танка и механика-водителя). Чтобы вести огонь, сержант П.П. Лукьянчук останавливал танк и пересаживался к оружию. За 4 часа он расстрелял 22 и задавил 5 немцев. Благодаря мастерскому маневрированию по полю боя танк остался невредимым. В конце сражения доблестный танкист с поля боя отбуксировал подбитый танк. Механик-водитель Т-60 294-го батальона сержант Леонид Николаевич Дубровин с командиром танка уничтожили 6 пулемётных огневых точек, расчёт противотанкового орудия и истребили около 30 фашистов, обеспечив продвижение мотострелкам. Пренебрегая опасностью, медики спасали жизни и здоровье раненым солдатам и офицерам бригады. Санинструктор стрелковой роты мотострелково-пулемётного батальона Семен Филиппович Серегин вынес с поля боя из-под вражеского огня 30 раненых с оружием. С 7 по 14 июля командир медицинского отделения военврач 3 ранга Семен Афанасьевич Шевченко под вражескими обстрелами и бомбёжками лично обработал 215 раненых, из которых тяжело раненными были 44 человека, успешно провёл 9 серьёзных операций. 15 июля 59-я танковая бригада заняла с. Перекоповка. Из-за того, что из боевых машин исправными числились всего 2 танка МК-II и 8 танков Т-60, бригада оставалась в этом населённом пункте в резерве командира корпуса до 18 июля включительно. В июле 1942 г. на севере Семилукского района Воронежской области состоялось боевое крещение бойцов и командиров 59-й танковой бригады. Почти все они участвовали в боях впервые, и, во многом по этой причине, потери были значительными: за время июльских боёв погибли 120 человек и 70 пропали без вести. Разной степени ранения получили значительно более этого количества человек. При штатной численности 1078 человек в строю осталось менее половины бригады. Перекоповка, Хрущёво, Ивановка, Ильиновка, Спасское, Высочнино… Эта земля пропитана кровью защитников Родины. Священная земля. Каждое село достойно называться Населённым пунктом воинской доблести. Каждое село будет вечно напоминать нам о героизме нашего народа в годы Великой Отечественной войны. Слава русского народа переживёт века. Подвиг артиллеристов у села Перекоповка.

Среди героев битвы по праву можно назвать имя Георгия Ивановича Акиньшина, уроженца села Чулок Бутурлиновского района Воронежской области. В первых числах апреля части дивизии выгрузились из эшелонов недалеко от Ельца. Она вошла в состав 40-й армии Брянского фронта. Вскоре поступил приказ командующего фронтом в 4-6 км западнее станции Касторная построить узел обороны. На восточном берегу реки Олым отрывались окопы, ходы сообщения и укрытия для техники в полный профиль. Строились блиндажи и дзоты. На переднем крае обороны ставились и маскировались противотанковые орудия. Первого июля бойцы 284-й стрелковой дивизии приняли боевое крещение. Враги обошли дивизию с флангов, но они продолжали драться в окружении. Батарея лейтенанта И.З.Шуклина в ходе боев под Касторной уничтожила десять танков врага..... На высоте у Перекоповки бой произошел 24 июля 1942 года. Одно орудие вступило в единоборство с тридцатью танками врага. В орудийный расчет входили: командир орудия сержант Георгий Иванович Акиньшин из села Чулок Бутурлиновского района Воронежской области, наводчик орудия младший сержант Иван Георгиевич Ромашев и заряжающий красноармеец Климентий Максимович Вяткин из Новосибирской области, замковой красноармеец Июсуп Хабирович Каюмов из Юрги, связной Николай Иванович Лончаков из Кемеровской области, красноармеец М.Панин и тракторист В.Шлонов (в другой статье – Слонов). Командир батареи уроженец Алтайского края младший лейтенант Илья Захарович Шуклин, сидя верхом на коне, корректировал огонь пушки. За этот бой защитники Родины получили награды. Акиньшин и Ромашев - ордена Красного Знамени, Шуклин -орден Красная Звезда, Каюмов и Вяткин награждены медалями «За Отвагу». Впервые о подвиге командира 76-миллиметрового орудия сержанта Акиньшина написала газета «Красная звезда» 30 июля 1942 года. В статье «Орудийный расчет Акиншина (в статье фамилия упоминается без мягкого знака) уничтожил 14 вражеских танков» старший политрук А. Овчаров писал: «На днях на одном участке Брянского фронта произошел еще невиданный в ходе войны случай, ярко выявляющий бессмертный героизм советских воинов. Одно советское 76 мм орудие успешно сражалось с 50 немецкими средними танками. Беспримерный поединок длился ровно два с половиной часа. Орудийный расчет старшего сержанта Акиншина выкатил орудие на открытую огневую позицию и с дистанции 900 метров стал бить прямой наводкой по скоплению танков. Первыми же выстрелами артиллеристы подожгли четыре танка. Танки немцев открыли ответный огонь по одному нашему орудию. Из восьми человек расчета семь были ранены, но легко раненые не покинули боевого поста. Вся тяжесть борьбы по сути дела легла на трех человек: на Акиншина, наводчика младшего сержанта Вяткина и тракториста Шлонова. За это время орудийный расчет израсходовал 200 снарядов, уничтожив 14 танков, три автомашины и до 100 немцев. Противник был отбит». Второго августа в передовице газеты «Бить прямой наводкой по танкам врага» редакция вновь возвращается к подвигу Георгия Акиньшина и его расчета, ставя его в пример и призывая учиться у него бить фашистов. Для беседы с героями были посланы фронтовые корреспонденты Константин Симонов и Виктор Темин, которые встретились с артиллеристами. Девятого августа в газетах «Красная Звезда» и «Правда» вышел очерк Константина Симонова «Единоборство». В нем он писал: «Этот эпизод можно было бы еще назвать «Четырнадцать и одна». Четырнадцать - это танки. Немецкие средние танки, марки Т3, образца 1939 года. 50-ти миллиметровая пушка, 2 пулемета, 4 человека команды. Одна - это пушка. Русская, полуавтоматическая, 76 миллиметровая пушка. Когда мы говорим о пушке, это означает, что мы подразумеваем орудийный расчет - семь бесценных бойцов и их командира лейтенанта Илью Шуклина». В статье главным героем стал командир батареи. Он и рассказывает корреспонденту, как проходил бой. В рассказе Симонова Акиншин показан как заводила и плясун, душа коллектива. Когда поступил приказ остановить прорвавшиеся танки, все орудия полка находились в ремонте и не могли стрелять. Шуклин и мастера ремонтники засомневались, чем остановить врага. Сомнения рассеял Георгий Иванович Акиньшин: «Ничего, мое орудие не разорвется, я его знаю». На фотографии, сделанной В. Теминым, – шесть человек из орудийного расчета. Нет среди них Егора Ивановича Акиньшина и наводчика Ивана Георгиевича Ромашева, которые были ранены в этом бою и отправлены в госпиталь. Удалась выяснить, что все они – солдаты 820-го артиллерийского полка 284-й стрелковой дивизии, которая после выхода из окружения из-под Касторной сражалась на рубеже между селом Перекоповкой Семилукского района Воронежской области и селом Озерки Тербунского района Липецкой области. Во время войны села входили в состав Голосновского района Воронежской области. Надо сделать так, чтобы память о ветеранах войны сохранялась как можно дольше, чтобы она помогла нашему народу быть единым, и не допустить проникновения в наше общество идей нацизма.

Воронежско-Касторненская операция (24 января - 2 февраля 1943) - стратегическая военная операция вооружённых сил СССР против войск Германии и Венгрии в ходе Великой Отечественной войны.

24 января 1943 года началось наступление на южном фланге (40-я армия, 4-й танковый корпус).
Наступление 40-й армии развивалось медленно. Метель (и, как следствие, плохая видимость) снизила эффективность артподготовки. Наступающие были вынуждены преодолевать глубокие снежные заносы. Тем не менее, 25 января сопротивление противника было сломлено, 4-й танковый корпус ворвался в Горшечное.
25 января 60-я армия перешла в наступление с востока, и полностью очистила от немцев Воронеж.
26 января началось наступление северного фланга советских войск - 13-й и 38-й армий. По сравнению с предыдущими днями сражения, погода улучшилась, что позволило поддержать наступление авиацией в лице 15-й воздушной армии. К исходу дня оборона немецких войск была прорвана.
К вечеру 26 января за спиной немецких войск к западу от Воронежа еще оставался коридор шириной около 60 км. Запечатать намечающееся окружение могли танковые части. 27 января 4-й танковый корпус генерала Кравченко (усиливавший 40-ю армию) нанес глубокий удар на север. Поскольку подача топлива корпусу была затруднена снежными заносами, снабжение частично осуществлялось самолетами У-2. Корпусу удалось к вечеру 27 числа выйти на южные окраины Касторного - «точки рандеву» наступающих армий. На следующий день к поселку подошли передовые отряды 13-й и 38-й армий с севера и востока соответственно. Начался штурм поселка. 29 января Касторное было взято. Таким образом, коммуникации восьми дивизий вермахта и двух венгерских дивизий(в составе двух армейских корпусов - 7-го и 13-го) оказались перерезаны.

Окружение между Касторным и Воронежем крупных сил вермахта открыло перспективу освобождения значительной территории. Ставка сочла необходимым продвинуть войска двух фронтов на максимальную глубину прежде, чем противник сумеет выстроить устойчивый фронт взамен рухнувшего. По этой причине задействованные в операции войска разворачивались на запад для наступления на Старый Оскол, Курск и Харьков. Уничтожение окруженной группировки возлагалось на 38-ю армию, которая после завершения сражения должна была присоединиться к удару на Харьков. Уничтожение остатков разбитых немецких корпусов перестало быть приоритетной задачей.
Такое распределение сил привело к относительно успешному прорыву остатков 2-й армии из окружения. 29 января им удалось выбить советские части из Горшечного (населенный пункт к югу от Касторного). Дальнейший прорыв из «котла» немцы вели тремя отдельными группами. Группа Бекемана включала остатки 75-й, 340-й, 377-й немецких дивизий и обе венгерские дивизии- 6-ю и 9-ю, и насчитывала около 10 тысяч человек. Группа Зиберта состояла из остатков 57-й, 68-й и 323-й пехотных дивизий, около 8 тысяч солдат и офицеров. Группа Гольвитцера включала остатки 26-й и 88-й пехотных дивизий. Окружение постепенно смещалось на запад, в итоге 12-15 февраля потрепанные группы Гольвитцера и Зиберта вышли из окружения в районе Обояни. Группа Бекемана была отсечена и разгромлена.
В этих боях большие потери понес командный состав окруженных частей. 27 января был тяжело ранен, и спустя четыре дня умер командир 82 пехотной дивизии генерал-лейтенант Альфред Бентш (Baentsch). Также в котле был убит командир 377 пехотной дивизии генерал-майор Адольф Лехнер (Lechner). Также 2 февраля погиб командир 323 пехотной дивизии оберст Андреас Небауер (Nebauer).
Пока длилось сражение с окруженными частями, 40-я и 60-я армии очистили от противника Белгород и Курск, а 16 февраля 38-я армия подошла к Обояни и к утру 18 числа выбила оттуда остатки вырвавшихся из окружения частей.

В результате операции была разгромлена крупная фашистская группировка и освобождена большая часть Воронежской и Курской областей, в частности города Старый Оскол и Воронеж. Кроме того, успешное сражение на окружение позволило сравнительно легко освободить Курск и Белгород. Окруженные дивизии понесли крайне тяжелые потери, лишились почти всей техники и большей части личного состава.

Комментарии:

Первый бой под Касторной

Наш полк был придан к Марковскому пехотному полку, которым командовал молодой красивый капитан-брюнет из кадровых офицеров. В полку у них насчитывалось до 1 тысячи штыков, достаточно артиллерии и пулеметов. К Касторной подошел железнодорожный состав, на котором находились два танка. Ночью они будут выгружены, и с рассветом части перейдут в наступление на село Успенское, находящееся к северу от Касторной, верстах в десяти.

К рассвету 2-й Хоперский полк прибыл. Представился капитану в его полковой канцелярии, но у них еще не разработан план наступления. В канцелярии человек пять офицеров, все молодежь, все отчетливы и вежливы. Несколько писарей и три или четыре пишущие машинки. Я позавидовал их полковой налаженности. У нас в полку канцелярии, в прямом смысле этого понимания, нет. Приказы по полку пишутся от руки. И полковой адъютант временный. Сотник Царев, накануне моего приезда в полк, выехал в обоз «подтянуть канцелярию», там не задержался, выехал на Кубань, и я его больше никогда не видел. Он не казак, но уроженец одной из хоперских станиц; по отзывам офицеров, отличный воин, душою казак, много пережил после восстания, и они были удивлены, что он не вернулся в полк.

На улице холодно. Метет мелкий колкий снег. Роты выстроены тут же и ждут приказа. Наш полк также, но приказа еще нет. Мы с удовольствием рассматриваем два танка, коих видим впервые в своей жизни. Они дают полную уверенность нам в победе.

Солдаты стоят вольно, зябнут, переговариваются между собой… они мобилизованы. Жалуются на плохую обувь и на то, что их рано подняли и «теперь, вот, зря стоим». Я и сам возмущаюсь, что мы зря стоим. Вхожу в канцелярию и довольно резко говорю капитану об этом, что наш полк казаков и их лошади «зря зябнут». Капитан, милый человек, он просит еще подождать… Мы ждали и двинулись в наступление, когда настало утро.

Впереди шли два танка. За ними - две цепи пехоты. Наш полк на левом (западном) фланге. По затверделому снегу танки шли, думаю, верст десять в час. Пехота быстро отстала.

Мы были впервые с танками в бою. Издали и с фланга было хорошо видно, как какие-то две темные стальные черепахи уверенно ползли вперед. Потом они скрылись из нашего наблюдения… потом вновь показались. Оказывается, они проходили овраг-долинку и, неожиданно появившись перед красными, открыли по ним огонь. Наметом и в разные стороны красная конница бросилась врассыпную.

2-й Хоперский полк, выбросив одну сотню в лаву, развернутым фронтом бросился в преследование. Танки остановились у речонки, которую «взять», видимо, не смогли. Хоперцы быстро перешли ее вброд и заняли село, успев захватить несколько седел и сум на брошенных красными раненых своих лошадях. Это были передовые части 11-й красной кавалерийской дивизии - бригада Колесова. Бригада Колесова числилась «отдельной».

В селе, на улицах, много зерна и сена на дороге. Спрашиваю крестьян: «Что это?» Отвечают: «Так красные кормили своих лошадей наспех». Все брали у крестьян бесплатно и под угрозой.

«Мы - народная армия. Мы защищаем права народа. Нашим лошадям нужен фураж. Давайте его нам немедленно же!.. А нет - сами возьмем! А когда прогоним золотопогонников - всем вам будет легче жить. А пока - делайте жертву!» - так они говорили крестьянам, а те, ненавидя их и боясь их, давали все то, что они требовали именем народа.

Должен подчеркнуть, что воронежские крестьяне были настроены исключительно активно против красных. Как жаль, что эта сила не была использована.

Буденный в своем описании этого боя указывает, что у белых было четыре танка и его кавалеристы вначале признали в них движущиеся телеги с сеном. Когда же эти «телеги» открыли пулеметный огонь по ним, то они в панике бросились врассыпную. В его описании и в описании Егорова все время чувствуется сгущение красок в пользу красных. Для истории приведу, что пишет об этом Буденный в своей книге:

«26 октября (по старому стилю. - Ф. Е.) со стороны Касторной, Кожовка и Нижнедевицка противник перешел в наступление силами около 4-х тысяч сабель и до 8-ми полков пехоты, при поддержке 4-х танков и 3-х бронепоездов. На всем фронте корпуса завязался упорный бой, продолжавшийся весь день.

К 9-ти часам утра, в районе 2-й бригады 4-й Кавалерийской дивизии, в село Успенку вошли 4 танка белогвардейцев. Наши бойцы до этого ни разу не видели танков, приняли их в непроглядной пурге за возы с сеном и продолжали спокойно укрываться от непогоды во дворах. Не встретив никого на улице, танки повернули обратно и без выстрела медленно ушли. Через некоторое время Успенку атаковала гренадерская дивизия. Гренадеры дрались упорно и, используя свое численное превосходство и также поддержку танков, потеснили 2-ю бригаду. Но к 17-ти часам, 2-я бригада, совместно с 3-й бригадой этой же дивизии, выбила белогвардейцев из Успенки и отбросила их вместе с танками к Касторной».

Нам без документов трудно определить точность его слов - «как это было», но одно точно - ни наши два танка, ни наша пехота не вошли в село Успенка. В него вошел только 2-й Хоперский полк, который к вечеру вновь был оттянут в Касторную. Мелкий, но характерный штрих.

Вернувшись в Касторную, полк расположился по старым квартирам. Дочери нашего хозяина, среднего крестьянского достатака, думая, что мы отступаем, буквально заголосили.

Да что вы? - спрашиваю их.

А-а-а!.. Опять придут красные!.. Што мы будем де-ла-атть?.. Опять будут грабить!

Я их успокаиваю, что «красные не придут». Девицы не верят, несут нашим лошадям спрятанное зерно и завывают:

Берите лучше вы-ы… чем им от-да-ать!

Жуткие бывали сцены при отступлении. И их нужно было переносить, бодрить павших духом и часто лгать, лгать в противовес своей душе…