Васильев иван васильевич. Иллюстрированный биографический энциклопедический словарь Васильев иван васильевич генерал

Иван Васильевич Васильев (2 января , деревне Боровня , Псковская губерния - 7 августа , около села Кринтята , Львовская область) - генерал-майор , член Военного совета 1-й гвардейской армии. Герой Советского Союза ().

Биография

Иван Васильевич Васильев родился в семье крестьянина. Окончил начальную школу. В тринадцать лет его отдали в учение к сапожнику. Позднее работал токарем в Петрограде .

Позднее Маршал Советского Союза А. А. Гречко в своей книге «Через Карпаты» писал:

Да, в жестоких боях враг нёс большие потери, но и мы теряли своих боевых товарищей. 11 августа 1944 года недалеко от села Кринтята погиб член Верховного совета 1-й гвардейской армии генерал-майор И. В. Васильев. Отважный генерал, опытный политработник, прекрасной души человек, он был глубоко уважаем в войсках армии.

- Гречко А. А. Через Карпаты. - 2-е изд., доп. - М .: Воениздат, 1972. - С. 47-48.

Награды

• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии генерал-майору Васильеву Ивану Васильевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
• Орден Отечественной войны 1-й степени,
• медали.
• именное оружие (дважды)

Память

Напишите отзыв о статье "Васильев, Иван Васильевич (генерал)"

Примечания

Литература

• Тэммо А. М., Вязинин И. Н. Золотые Звезды новгородцев. - Л., 1987. - С. 168-170.
• Васильев Иван Васильевич // Книга Памяти. Новгородская область в годы Великой Отечественной войны. Материалы, документы, исследования. - Новгород: Кириллица, 1996. - С. 120. - 5000 экз.
• Именем героя названы. - Лениздат, 1979. - С. 25.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Васильев, Иван Васильевич (генерал)

Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.

Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.

Года жизни 1909-1977.

В 1932 году поступил в Московский институт физкультуры на первый двухгодичный курс, который читал Василий Ощепков. После окончания курса вернулся в Ленинград. Выступал за местное «Динамо». Там же начал свою тренерскую карьеру. В 1938 году состоялась товарищеская встреча пяти городов по самбо. Васильев, будучи выступающим тренером, привёл своих воспитанников к победе в этом матче. В 1939 году состоялся первый чемпионат СССР по самбо. Команда Ленинграда под руководством Васильева стала победительницей в командном зачёте, выиграв четыре золотых медали из восьми.

В годы Великой Отечественной войны служил в разведке, готовил десантников и бойцов спецподразделений. На Невском пятачке группа Ивана Васильева столкнулась с немецкой разведкой. В коротком рукопашном бою фашисты были обезврежены, а пятеро взяты в плен. За этот бой Васильев получил Орден Красной Звезды. В 1943 году подготовил пособие по рукопашному бою.

После войны продолжал выступать и вести тренерскую работу в обществе «Динамо». На базе его секции была создана федерация самбо. 56 его учеников стали чемпионами и призёрам чемпионатов СССР и Европы. Его воспитанники возглавили спортивные коллективы города: Марк Гиршов - общество «Наука», Дмитрий Доманин - «Трудовые резервы».

Особую заслугу И.В. Васильев имел в обучении боевому разделу самбо работников МВД, пограничников, военнослужащих внутренних войск и дружинников, подготовив сотни инструкторов-общественников, регулярно проводил семинары и консультации с показательными выступлениями.

Плодами высококвалифицированной и добросовестной работы Васильева И.В. являются 60 мастеров спорта СССР, 22 золотые медали чемпионатов СССР, завоеванные его учениками, призёр Олимпиады по дзюдо, заслуженный мастер спорта А. Боголюбов, многократные чемпионы СССР по самбо Данилин В.Т., Иванов С.Н., Скворцов А.П., Беда П.К., Куликов Н.Т.

В секции самбо ЛОС «Динамо», которой руководил И.В. Васильев, всегда царила творческая обстановка. Не случайно из её рядов выросли заслуженные тренеры СССР - Чернигин А.Н., РСФСР - Доманин Д.С., Воднев Н.Д., Морозов В.М., Климович Б.А., Малаховский В.Д., Кузнецов В.А.

Личный пример коммиссара

(по материалам издательства ВПА)

ВАСИЛЬЕВ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ родился 2 января 1899 г. в деревне Боровня ныне Ле­нинградской области в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1920 г. С 1917 г. в Красной гвардии, затем в Советской Армии. Участник гражданской войны. Окончил Выс­шую пограншколу О ГПУ в 1925 г., в 1933 г. - Военно-политическую академию. В период Ве­ликой Отечественной войны сражался на Запад­ном, Сталинградском, Донском, Юго-Западном, 1-м Украинском фронтах. Член Военного совета 1-й гвардейской армии (4-й Украинский фронт) гвардии генерал-майор И. Васильев умело орга­низовал партийно-политическую работу в пери­од боев за освобождение Украины. Личным примером вдохновлял бойцов и командиров. Погиб в августе 1944 г. в предгорьях Карпат. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 июня 1945 г. посмертно. Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, ор­деном Отечественной войны I степени.

Бригадный комиссар И. Васильев встретил Великую Отечественную войну на западной границе страны в долж­ности комиссара дивизии. С жестокими боями отходил на восток. Будучи начальником политического отдела героиче­ской 62-й армии, участвовал в обороне Сталинграда.

Начальник политотдела подавал пример выносливости и мужества в бою. Его часто видели в траншеях, на огневых позициях. Он разъяснял боевые задачи, важнейшие решения партии и правительства, подчеркивал личную ответственность каждого воина за судьбу Сталинграда, за судьбу Родины.

В должности члена Военного совета армии генерал- майор И. В. Васильев показал себя грамотным военачальни­ком, принципиальным политическим работником. Совместно с командующим армией генерал-полковником А. А. Гречко и другими членами Военного совета он участвовал в разра­ботке операций, руководстве войсками, политико-воспита­тельной работой.

В начале августа 1943 года Васильев был назначен чле­ном Военного совета 1-й гвардейской армии, которая, участ­вуя в Житомирско-Бердичевской и Проскурово-Черновицкой наступательных операциях 1-го Украинского фронта, освободила много населенных пунктов, нанесла противнику значительные потери. В июле - августе 1944 года 1-я гвар­дейская армия участвовала в проведении Львовско-Сандомирской операции. Перед ней была поставлена задача ов­ладеть районом Дрогобыча и перевалами через Карпаты.

В середине июля создалась сложная обстановка в полосе наступления 38-й армии. Командование фронта приняло решение перебросить туда ударную группу 1-й гвардейской армии.

«Вполне понятно, - вспоминал Маршал Советского Союза А. А. Гречко, - что рокировать большие силы ар­мии скрытно от противника в столь короткий срок было не­легко. Офицеры управления под руководством начальника штаба генерала Батюни и члена Военного совета Василье­ва сделали все необходимое для того, чтобы движение со­единений ударной группы прошло организованно и незамет­но. Наше наступление вынудило гитлеровцев оттянуть зна­чительные силы танковой группировки».

В дни наступления генерал-майор Васильев не знал по­коя. Он выезжал на трудные участки, оказывал помощь ко­мандующему в принятии оперативных решений, в обеспече­нии наступающих войск всем необходимым для боя, забо­тился об усилении агитационно-пропагандистской работы среди личного состава.

Комиссар И. В. Васильев учил, что любая операция, лю­бой бой - это ответственный экзамен как для командира, так и для политработника. Несмотря на труднейшие усло­вия наступления, партийно-политическая работа в частях армии не ослабевала.

В июле 1944 года Васильев прибыл в один из полков, который был контратакован крупными силами врага. Отра­зив натиск, воины по приказу командира быстро окопались, закрепляясь на занятом рубеже. По всему было видно, что противник готовит новую контратаку: опять накапливалась фашистская пехота, подтягивались танки. Васильев заме­тил растерянного молодого солдата.

В первом бою трудно пришлось? - по-отечески обра­тился к нему с вопросом.

Да, нелегко, - признался тот.

А будет, сынок, еще труднее. Но ты не робей. Мы успели хорошо окопаться, расставили огневые средства.

Враг не застанет нас врасплох. Будем держаться стойко! Как 28 панфиловцев.

Они совершили подвиг в начале войны, в 41-м, а сейчас 44-й! Теперь у нас и оружие лучше, и опыта больше. Выстоим!

Так коммунист Васильев переходил от бойца к бойцу, укрепляя в каждом из них уверенность в победе, вдохнов­ляя на подвиги.

Затем Васильев встретился с агитатором взвода млад­шим сержантом Н. Шишкиным. Он уже давно заметил, как коммунист, переползая от окопа к окопу, подбадривает бой­цов, Васильев поблагодарил его.

Всего лишь несколько теплых слов сказал генерал, а младший сержант буквально преобразился от этой похвалы. Тепло попрощавшись с Шишкиным, Васильев двинулся дальше по траншее. Там и встретил атаку врага. Взяв ав­томат, генерал меткими очередями косил гитлеровцев, под­бадривая молодых солдат:

Вот так надо разговаривать с фашистами! Держись уверенно, ребята, враг не пройдет!

Личная стойкость и воодушевляющее слово коммуниста- руководителя во многом помогли солдатам с честью выдер­жать боевые испытания, отразить натиск гитлеровцев.

Бывая в частях, Васильев интересовался у командиров и политработников, все ли воины, совершившие подвиги и отличившиеся в боях, представлены к наградам, требовал всячески пропагандировать их боевой опыт.

Наряду с листовками-«молниями», боевыми листками и многотиражными солдатскими газетами по его инициативе политотдел армии издавал плакаты-листовки, посвященные лучшим людям частей и соединений 1-й гвардейской армии; почтовые открытки с портретами героев, кратким описани­ем их подвигов, стихами. Характер листовок был разнообра­зен. Помимо тех, что адресовались нашим войскам, выпус­кались листовки, информировавшие войска противника о положении на фронтах и победах Красной Армии.

Как не раз заявляли сдавшиеся в плен немцы, листовки оказывали воздействие на вражеских солдат.

Политработа в боевой обстановке принимала самые раз­нообразные формы. Многое зависело от инициативы, твор­чества, находчивости командиров, политработников и коммунистов, умевших воодушевить, увлечь за собой и поднять на борьбу с ненавистным врагом солдатские массы. На­чальник политотдела армии И. Васильев не жалел ни сил, ни времени для обучения активным формам этой работы политработников, партийного актива.

1-я гвардейская армия с упорными боями продвигалась к Карпатам, громя на своем пути войска противника. Ею бы­ли освобождены Рогатин, Галич, Калуш, областной центр Станислав, Дрогобычский промышленный центр.

Генерал-майор Васильев мечтал дойти до Берлина. Но этому не суждено было сбыться. Он погиб в Прикарпатье. Об обстоятельствах смерти отважного коммуниста расска­зывает бывший командир 18-го гвардейского стрелкового Станиславского корпуса Герой Советского Союза генерал- лейтенант И. Афонин:

11 августа 1944 года мне позвонили, что в штаб кор­пуса едет член Военного совета 4-го Украинского фронта. Его сопровождает генерал-майор Васильев. Эта поездка бы­ла весьма рискованной, ибо враг вел методический артил­лерийский и минометный огонь по дороге и району распо­ложения штаба. Я выехал им навстречу. На косогоре уви­дел несколько машин. По ним ударила фашистская артил­лерия. Во время этого артналета погиб член Военного сове­та 1-й гвардейской армии генерал-майор И. Васильев. Для меня он был не только начальником, но и боевым другом, товарищем. С тяжелым сердцем возвратился я в штаб кор­пуса. Отдал распоряжения и поехал в Дрогобыч принять участие в похоронах генерала И. Васильева.

Маршал Советского Союза А. Гречко так характеризует И. Васильева: «Генерал-майор Васильев показал себя пре­данным и деятельным политработником. В любых условиях войска армии ощущали его конкретное и оперативное руко­водство в боевой и хозяйственной жизни. Он тесно был свя­зан не только с командирами и политическим составом ча­стей, но и с красноармейцами. Всегда знал настроение и запросы бойцов, сержантов и офицеров, своевременно и действенно реагировал на них.

Исключительно большую работу провел товарищ Василь­ев в период тяжелых оборонительных боев и наступатель­ных действий войск армии в западных областях Украины. Он умело воздействовал на повышение морального духа личного состава частей, обеспечивал тем самым высокий наступательный порыв. Личным поведением в бою воспиты­вал у бойцов и офицеров беспредельную преданность Роди­не и жгучую ненависть к врагу, презрение к смерти».

Похоронен генерал-майор И. В. Васильев в городе Дрогобыче.

На его могиле всегда живые цветы.

«Более всего я обязан своим художественным воспитанием Григорию Константиновичу Бурееву - преподавателю палехской миниатюры». (И. В. Васильев). Палехская художественная школа древней живописи... Сколько замечательных мастеров воспитала она в своих стенах! Искусство Палеха - сложное и своеобразное искусство, впитавшее традиции русской художественной культуры. Они сказались в высокой декоративности, в условности изображений, идущей от поэтического истолкования образа, в выразительности силуэта, узорчатости и праздничности. Оно увлекало тех, кто по-настоящему близок народу, знает его обычаи, понимает душу. Вот почему полюбилось оно Васильеву Ивану Васильевичу , интересному и самобытному художнику, родиной которого было село Малые Дорки Палехского района Ивановской области. С детства его окружала деревенская природа, мягкая, лиричная, русская, явившаяся для него впоследствии источником вдохновения.

В 1932 г. он поступил в Палехскую школу, которая стала ему «вратами» в мир искусства, в мир тревог, неудач, радостей. Основным специальным предметом в течение трех лет было искусство Палеха. На последнем, четвертом, курсе были введены уроки росписи по фарфору. Замечательные художники, основоположники палехской живописи, И.И. Голиков, И.В. Маркичев, А.А. Дыдыкин, Н.М. Зиновьев, Ф.А. Каурцев и др. побывали на Дулевском заводе, где ознакомились с технологией изготовления керамики, с росписью керамическими красками, и передали опыт своим ученикам. Время учебы не пропало даром. И здесь Иван Васильевич на долгие годы остается верен традициям славных мастеров и учителей Палеха. Роспись на чайном сервизе «Охота на оленя», роспись на тарелочке «Партизаны» являются великолепными образцами Палеха на фарфоре и ныне украшают Музей керамики в Кусково.

После окончания школы с октября 1939 г. И.В. Васильев работает на фаянсовом заводе им. Калинина в Конаково, но трудится там недолго, его призывают в ряды Советской Армии. Затем тяжелые испытания войны и возвращение на завод уже кавалером Ордена Великой Отечественной войны с медалями «За оборону Одессы» и «Победа над Германией».

Первые годы после войны, когда необходимо было восстанавливать разрушенное хозяйство, приходилось заниматься рисунками для массового выпуска столовых сервизов, ваз, тарелок. Но и в этих изделиях художник остается верен своему творческому почерку. Последнее десятилетие Иван Васильевич работает над новыми формами для майолики и фаянса. Им сделаны оригинальные приборы для воды, для завтрака, для пива, детский прибор. Самые интересные из них экспонировались в стране и за рубежом и неоднократно премировались медалями, дипломом Совета Министров РСФСР, почетной грамотой Правления Союза Художников РСФСР, грамотой и медалями ВДНХ.

С сентября 1963 г. И.В. Васильев является главным художником Конаковского завода. Он пользуется там заслуженным почетом и уважением, так как Иван Васильевич не только мастер своего дела, но и человек большой души. Его добрый совет, ободряющая улыбка помогают сейчас тем, кто только начинает свой творческий путь.

Елена Бубнова

КАТАЛОГ

1. Чайно -кофейный сервиз «Народный» - 30 предметов, подглазурная живопись (фаянс), экспонировался на зональной выставке в Волгограде и на Всесоюзной выставке в Москве в 1967 г.
2. Чайный сервиз - 24 предмета, подглазурная живопись (фаянс), экспонировался впервые в 1973 г.
3. Чайный сервиз «Сентябрь» -- 24 предмета, подглазурная живопись (фаянс), экспонировался впервые в 1973 г.
4. Прибор чайный «Летний» - 30 предметов, подглазурная живопись (фаянс), экспонировался в 1973 п в Ульяновске и Москве
5. Прибор для пива «Аппетитный» - 5 предметов (майолика), 1962 г., экспонировался на ВДНХ и Калинине
6. Прибор для вина «Третий лишний» - 4 предмета (майолика), 1961 г экспонировался в Ленинграде и Москве на ВДНХ
7. Столовый сервиз «Лето» - 34 предметов, подглазурная живопись, 1974 г., экспонировался впервые
8. Чайный сервиз - 15 предметов (майолика), 1965 г., экспонировался на ВДНХ
9. Чайный сервиз - 15 предметов (майолика), 1965 г., экспонировался в Калинине и на ВДНХ
10. Кофейный сервиз «Рябчик» - 15 предметов (майолика), 1964 г., экспонировался в Москве в Манеже
11. Прибор для воды - 4 предмета (майолика), 1961 г., экспонировался в Москве в Манеже
12. Прибор для воды - 4 предмета (майолика), 1965 г., экспонировался на ВДНХ
13. Ваза «Орнамент» - подглазурная живопись (майолика), 1957 г., экспонировалась в Брюсселе
14. Ваза «Русские мотивы» - подглазурная живопись, 1957 г, экспонировалась в Москве
15. Прибор к чаю «Пламя» - 12 предметов (майолика), 1960 г., экспонировался на ВДНХ
16. Фляга «Жар-птица» - фаянс, 1950 г., экспонировалась в Калинине
17. Пудреница «На глухаря» фаянс, 1949 г., экспонировалась в Калинине
18. Ваза «Росписная» - фаянс, 1967 г., экспонировалась в Москве
19. Чайный сервиз «Лето», 1970 г.
20. Конфетницы - майолика, 1962 г., экспонировались в Болгарии
21. Чайники «Русский» - 4 предмета, экспонировались на Конкурсе чайников в Москве и Калинине
22. Прибор для фруктов «Лето» - 8 предметов, экспонировался впервые
23. Ваза «Народный мотив» - кобальт, экспонировалась впервые
24. Ваза «Фаянс» - подглазурная живопись, экспонировалась впервые
25. Ваза большая «Народная» (1958 г.)
26. Ваза большая «Тюльпаны»
27. Ваза большая «Орнамент» (1958 г.)
28. Ваза большая «Синяя»
29. Чайники «Русский» (1970 г.)
30. Блюдо настенное «Кобальтовые розы» (1973 г.)
31. Блюдо «Астры» (кобальт), 1973 г.
32. Прибор для варенья «Оранжевый» (1960 г.)
33. Прибор для фруктов «Тюльпаны» (1974 г.)
34. Чайный сервиз «Аппетитный» (1974 г.)
35. Шкатулка «Царь Гвидон» (1950 г.)
36. Пудреница «Тройка» (1950 г.)

(1944-08-07 ) (45 лет)
Место смерти
Принадлежность	РСФСР РСФСР СССР СССР
Годы службы
Звание	гвардии : неверное или отсутствующее изображение
Сражения/войны
Награды и премии
ВАСИЛЬЕВ Иван Васильевич (1810-е – 1870-е гг.) – выдаю-щийся цыганский музыкант XIX столетия, дирижер знамени-того цыганского хора, певец, гитарист и композитор. Именно Ивану Васильеву, как наиболее талантливому музыканту, а не сыновьям или другим родственникам, передал перед смертью в 1848 году И.О. Соколов руководство своим хором. В 50-70-е гг. хор прославился в Москве исполнением русских песен и бытовых романсов в своеобразной хоровой манере московских цыган. Исполнение песен было лишено оттенка вульгарности, который приобрели позднее цыган-ские хоры. Хор высоко ценили А. Островский, И. Горбунов, Ап. Григорьев, А. Фет и другие. А.Н. Островский записал от Васильева ряд старинных русских песен; одна из них – "Исходила младенька" – использована М. Мусоргским в опере «Хованщина» (песня Марфы "Исходила младешень-ка"). Васильев первым ввел в хоре ансамблевое пение – трио и квартеты. Он был автором популярных в быту романсов и песен и стал первым цыганским композитором, чьи произведения издавались: известно около двадцати опубликованных песен Васильева. Историк-бытописатель М.И. Пыляев, автор книг «Старая Москва» и «Старый Петербург», писал о хоре И. Васильева: "В пятидесятых годах явился Иван Васильев, ученик Ильи Соколова; это был большой знаток своего дела, хороший музыкант и прекрасный человек, пользовавшийся дружбой многих московских литераторов, как, например, А.Н. Остров-ского, А.А. Григорьева и др. У него за беседой последний написал свое стихотворение, положенное впоследствии на музыку Ив. Васильевым. Цыганские хоры Москвы и Петер-бурга подхватили эту песню, и пошла она гулять по белу свету без имени поэта, без имени музыканта-композитора, теряя слова и строфы поэтического подлинника, обрастая новыми словами, и стала народной цыганской и народной русской песней. Вот слова этого не напечатанного романса: Две гитары за стеной зазвенели, заныли, О мотив любимый мой, старый друг мой, ты ли? Это ты: я узнаю ход твой в ре-миноре И мелодию твою в частом переборе. Чимбиряк, чимбиряк, чимбиряшечки, С голубыми вы глазами, мои душечки!.. Сам Иван Васильев был хороший баритон, его романсы в то время имели большой успех и распевались всеми <...> У Ивана Васильева особенно процветали квартетное пение и трио..." (Пыляев М.И. Старый Петербург. Изд. 3-е. СПб., изд. А.С. Суворина, 1903, с. 408-417). Указание М. И. Пыляева на Ивана Васильева как на автора мелодии к знаменитой "Цыганской венгерке" Аполлона Гри-горьева очень существенно, поскольку до него в музыкаль-ной литературе имя автора раскрыто не было. В то же время Пыляеву, судя по его замечанию об этом романсе как о "не напечатанном", не было известно, что в 1857 г. "Цыганская венгерка" была опубликована. Об истории и дальнейшей судьбе этого романса известно следующее: Аполлон Александрович Григорьев – один из ярких деятелей русской культуры середины XIX века, поэт, прозаик, пере-водчик, литературный критик, – был самозабвенно увлечён-ным гитаристом и “цыганистом” (как называли тогда страстных поклонников и ценителей цыганской песни и цыганской пляски). В юности он обучался игре на форте-пиано у известного музыканта и педагога и хорошо играл на этом инструменте, но позднее освоил гитару и всё бросил ради “подруги семиструнной”, с которой почти не рас-ставался и на которой играл с истинным мастерством. “Певал он целыми вечерами, – писал Фет. – Он доставлял искренностью и мастерством своего пения действительное наслаждение. Он собственно не пел, а как бы пунктиром обозначал музыкальный контур пьесы… Репертуар его был разнообразен, но любимой песней была «венгерка», в которой прорывался тоскливый разгул погибшего счастья”. Именно Аполлон Григорьев сочинил стихи «О, говори хоть ты со мной...» и «Цыганская венгерка» (оба стихотворения были написаны поэтом в 1857 году). Друг поэта, Иван Васильев, был человеком чутким, способным понять и разделить чужую боль: когда Григорьев прочитал ему «Цыганскую венгерку», музыкант сразу проникся чувствами поэта. Он обработал мелодию «венгерки» и сочинил знаме-нитые гитарные вариации. Так григорьевская «Цыганская венгерка» стала песней. Очень скоро ее стали исполнять цыганские хоры. Во вторую часть песни вошли строфы из стихотворения «О, говори хоть ты со мной...». Кто-то досочинил припев «Эх, раз, еще раз!..», которого не было в стихах Григорьева. На основе этой, новой «венгерки» начал развиваться чечеточный цыганский танец, который мы называем попросту «Цыганочкой». Впоследствии «Цыган-ская венгерка» зажила самостоятельной жизнью. То есть не по писанному тексту и не по нотам, а словно сама по себе. Разные исполнители включали в «свою» песню разные строфы из стихов Григорьева и с такой же свободой допол-няли новыми куплетами. Встречались иногда бездарные и пошлые добавления, но в основном варианты «Цыганской венгерки» – теперь песня называлась «Две гитары» – достойны оригинала. Плясовая "Цыганочка" – своеобразный памятник московского быта цыган, эта гитарная импровиза-ция на плясовую тему в духе традиций таборного искусства осталась жить в исполнительской практике лучших цыган-гитаристов. Сам Аполлон Григорьев исполнял свои стихотворения под собственный гитарный аккомпанемент как два разных романса: "О, говори хоть ты со мной..." О, говори хоть ты со мной Подруга семиструнная! Душа полна такой тоской, А ночь такая лунная! Вон там звезда одна горит Так ярко и мучительно, Лучами сердце шевелит, Дразня его язвительно. Чего от сердца нужно ей? Ведь знает без того она, Что к ней тоскою долгих дней Вся жизнь моя прикована... И сердце ведае мое, Отравою облитое, Что я впивал в себя ее Дыханье ядовитое... Я от зари и до зари Тоскую, мучусь, сетую... Допой же мне - договори Ты песню недопетую. Договори сестры твоей Все недомолвки странные... Смотри: звезда горит ярчей... О, пой моя желанная! И до зари готов с тобой Вести беседу эту я... Договори лишь мне,допой Ты песню недопетую! "Цыганская венгерка" ("Две гитары") Две гитары, зазвенев, Жалобно заныли... С детства памятный напев, Старый друг мой - ты ли? Как тебя мне не узнать? На тебе лежит печать Буйного похмелья, Горького веселья! Это ты, загул лихой, Ты - слиянье грусти злой С сладострастьем баядерки - Ты, мотив венгерки! Квинты резко дребезжат, Сыплют дробью звуки... Звуки ноют и визжат, Словно стоны муки. Что за горе? Плюнь, да пей! Ты завей его, завей Веревочкой горе! Топи тоску в море! Вот походка по баскам С удалью небрежной, А за нею - звон и гам Буйный и мятежный. Перебор... и квинта вновь Ноет-завывает; Приливает к сердцу кровь, Голова пылает. Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка, С голубыми ты глазами, моя душечка! Замолчи, не занывай, Лопни, квинта злая! Ты про них не поминай... Без тебя их знаю! В них хоть раз бы поглядеть Прямо, ясно, смело... А потом и умереть - Плевое уж дело. Как и вправду не любить? Это не годится! Но что сил хватает жить, Надо подивиться! Соберись и умирать, Не придет проститься! Станут люди толковать: Это не годится! Отчего б не годилось, Говоря примерно? Значит, просто всё хоть брось... Оченно уж скверно! Доля ж, доля ты моя, Ты лихая доля! Уж тебя сломил бы я, Кабы только воля! Уж была б она моя, Крепко бы любила... Да лютая та змея, Доля, - жизнь сгубила. По рукам и по ногам Спутала-связала, По бессонныим ночам Сердце иссосала! Как болит, то ли болит, Болит сердце - ноет... Вот что квинта говорит, Что басок так воет. Шумно скачут сверху вниз Звуки врассыпную, Зазвенели, заплелись В пляску круговую. Словно табор целый день, С визгом, свистом, криком Заходит с восторгом весь В упоеньи диком. Звуки шепотом журчат Сладострастной речи... Обнаженные дрожат Груди, руки, плечи. Звуки все напоены Негою лобзаний. Звуки воплями полны Страстных содроганий... Басан, басан, басана, Басаната, басаната! Ты другому отдана Без возврата, без возврата... Что за дело? ты моя! Разве любит он, как я? Нет - уж это дудки! Доля злая ты моя, Глупы эти шутки! Нам с тобой, моя душа, Жизнью жить одною, Жизнь вдвоем так хороша, Порознь - горе злое! Эх ты, жизнь, моя жизнь... К сердцу сердцем прижмись! На тебе греха не будет, А меня пусть люди судят, Меня бог простит... Что же ноешь ты, мое Ретиво сердечко? Я увидел у нее На руке колечко!.. Басан, басан, басана, Басаната, басаната! Ты другому отдана Без возврата, без возврата! Эх-ма, ты завей Веревочкой горе... Загуляй да запей, Топи тоску в море! Вновь унылый перебор, Звуки плачут снова... Для чего немой укор? Вымолви хоть слово! Я у ног твоих - смотри - С смертною тоскою, Говори же, говори, Сжалься надо мною! Неужель я виноват Тем, что из-за взгляда Твоего - я был бы рад Вынесть муки ада? Что тебя сгубил бы я, И себя с тобою... Лишь бы ты была моя, Навсегда со мною. Лишь на знать бы только нам Никогда, ни здесь, ни там Расставанья муки... Слышишь... вновь бесовский гам, Вновь стремятся звуки... В безобразнейший хаос Вопля и стенанья Всё мучительно слилось. Это - миг прощанья. Уходи же, уходи, Светлое виденье!.. У меня огонь в груди И в крови волненье. Милый друг, прости-прощай, Прощай - будь здорова! Занывай же, занывай, Злая квинта, снова! Как от муки завизжи, Как дитя - от боли, Всею скорбью дребезжи Распроклятой доли! Пусть больнее и больней Занывают звуки, Чтобы сердце поскорей Лопнуло от муки! Романсы Ивана Васильева были рассчитаны на печальное полупение-полуразговор под гитару. Он сам был мастером этого жанра, но это была уже иная музыка, нежели твор-чество его предшественника. Музыкальный обозреватель того времени писал: "Нельзя не пожалеть о незабвенном Илье Соколове... И теперь поют они хорошо, стройно, часто увлекательно; но нет того разгула, того огня, отличительной черты цыганской песни, резко отделяющей ее от всякого другого напева". Здесь видна работа времени. Жизнь изменялась, публика другая – вот и цыганское искусство следует за ними, превращаясь в форму салонного музици-рования. Тени былых страстей мелькают в элегическом звучании романсов Васильева – "Погубили меня", "Не мне внимать", "Любовь цыганки" – и в красиво заунывном пении его хора. 1870-е годы "российской реальности" Александр Блок назвал "морем тинистым и грозящем кораблекру-шением". С этого времени все больше размежевывается подлинно народное искусство цыган и эстрадное, ресторанное, бытовое исполнение цыганского романса. На этой почве возникает и расцветает явление, связанное с упадком и утрированностью песенных форм, которое в XIX веке называли "цыганерством", а в XX - "цыганщиной".

 

---

Читайте:
Иван Нагибин: "Сидеть на "лавке"? Как привлечь взаимную любовь Оформление и начисление зарплаты пошагово для начинающих 1 с предприятие начисление заработной платы Инфракласс Древнекрылые (Palaeoptera) Дальнейшая судьба личинок Морские течения: интересные факты Все теплые течения